Историография. Историография как наука Историография изучения

В рабочей тетради укажите названия элементов светового микроскопа, соответствующие цифрам на рисунках:

Введение.

Историография как наука

Люди всегда интересовались своим прошлым. История - это наука, изучающая прошлое человеческого общества. Как наука она складывается в XVIII в., хотя исторические произведения создава­лись и до XVIII в., но их нельзя считать научными. Период до XVIII в. является периодом существования исторических знаний (в отличие от исторической науки).

Процесс накопления исторических знаний - это необходимый процесс, который ведет к превращению каких-либо знаний в науч­ные. Задача исторической науки (в отличие от исторических знаний) не только описать события, воспроизвести исторические факты, но также объяснить их, обобщить, выделить причинно-следственные связи между событиями и закономерности. Исторические знания в историческую науку превращаются, прежде всего, благодаря воз­никновению теоретического осмысления. Вместо теологии с XVIII в. на первое место в исторических исследованиях выходит принцип причинности и внутренней закономерности. Кроме того, описание исторических фактов в рамках научных исторических знаний тоже меняется: оно осуществляется на основе критического отношения к источникам. И, наконец, историки начинают теоретически осмысли­вать и формулировать задачи исторического исследования. Все эти новшества появились в XVIII в., поэтому история как наука склады­вается именно в XVIII в.

Термин «историография» происходит от греческих слов исто­рия (повествование о чем-либо) и граф - пишу. Таким образом, до­словно историография переводится как письменный рассказ о прошедшем. Долгое время историков называли историографами, используя термин историография как синоним исторических произ­ведений, исторической литературы. Например, Н.М. Карамзин яв­лялся «официальным историографом» Российского государства. В этом смысле термин «историография» на сегодняшний день явля­ется устаревшим и практически не употребляется.

К концу XIX в. историография выделилась из истории в само­стоятельную научную дисциплину. С этого времени под историо­графией (в широком смысле слова) понимают науку, изучающую историю исторической науки в целом или в отдельной стране.

Понятие «историография» может использоваться и в узком смысле слова. В таком случае под историографией понимается со­вокупность научных трудов по какой-либо теме. Например, историография движения декабристов, историография Первой русской ре­волюции 1905-1907 гг., историография Великой Отечественной войны и т. д. Историографический обзор по какой-либо теме вклю­чает в себя не только библиографию и перечисление работ, но и их анализ, критический разбор литературы. При этом необходимо не только рассмотреть различные исторические труды и концепции, но и объяснить, почему в разные периоды времени господствовали именно такие теории, преимущественно изучались (или не изуча­лись) именно такие темы, выделялись именно такие причинно- следственные связи. Но все равно основой историографии отдель­ных проблем является история исторической науки в целом.

Предметом историографии в широком смысле слова является историческая наука в ее развитии. Историография изучает развитие исторической науки: накопление фактического материала, отноше­ние к источнику, изменение тематики, концепции исторической нау­ки. Поэтому основными источниками историографии как науки являются труды самих историков, исторические произведения, ма­териалы научных исторических конференций.

Специфика исторического познания заключается в том, что ис­торик изучает прошлое. Предметом исследования для историка яв­ляется прежде всего сама объективная реальность, которая распадается на отдельные исторические факты. Историческое по­знание имеет ретроспективный характер, т. е. оно направлено из настоящего в прошлое. Историк не может чувственно воспринять прошлое. История, как наука, опирается на факты, которые являют­ся предметом исследования профессиональных историков. Исто­рический факт - это реальное событие, явление. Так как историк не являлся участником изучаемых событий, то его представления об исторических фактах складываются только на основании историче­ских источников.

Исторический источник - это все, что создано в процессе че­ловеческой деятельности, несет информацию о многообразии об­щественной жизни и служит основой для научного познания. Это все, что было создано в том обществе, которое изучает историк: памятники материальной культуры (орудия труда, жилища, здания, предметы быта, одежда и т. д.) и, конечно же, письменные памятни­ки: летописи, законодательные источники, актовые источники, дело­производственные документы (протоколы, отчеты и др.), статистика, периодическая печать, воспоминания, дневники и т. д. Научные ис­торические труды создаются только на основании источников (при­чем прежде всего письменных). Поэтому историк должен уметь работать с историческими источниками, уметь выявлять из них объ­ективную информацию, используя критические методы.

Кроме того, большое влияние на исторические труды оказывает эпоха, в которой живет историк, его политические и научные взгля­ды. Все это делает историческое познание достаточно сложным.

Перед историком стоят следующие задачи:

Описать исторические факты на основе тщательного критиче­ского анализа источников;

Объяснить, почему произошло то или иное событие, проследить причинно следственные связи между историческими событиями;

Создать периодизацию исторического процесса, определен­ную схему исторического развития;

Сформулировать и определить задачи исторической науки, методы исследования.

В разное время события объясняли по-разному. Во многом это было связано с тем, какая методология лежала в основе историче­ского исследования. Методологи я - это теория исторического по­знания, совокупность методов исследования. Термин «методология» происходит от греческих слов методос и логос. Бук­вально он означает путь познания. Методология истории в своем содержании есть, прежде всего, система определенных мировоз­зренческих теоретических положений, используемых ученым в каче­стве познавательных принципов.

По мере развития общества появлялись все новые философ­ские общественно-политические течения, которые по-разному объ­ясняли исторические события: сентиментализм, гегельянство, марксизм, позитивизм, неокантианство. В зависимости от того, какой из них придерживается историк, он может по-разному объяснять од­ни и те же события. Поэтому работы, написанные историками- либералами и историками-марксистами, будут отличаться друг от друга, даже если будут освещать одни и те же события.

Таким образом, можно отметить, что на развитие исторической науки влияют следующие факторы:

Уровень социально-экономического и политического развития общества. Большое значение имеет то, в какое время был написан тот или иной исторический труд, так как исторические знания - это реставрация прошлого в условиях требований современной эпохи. Именно общество определяет ведущие концепции, тематику иссле­дований.

Философские и политические взгляды историка, его методо­логия.

Источниковая база: публикация источников и степень доступ­ности архивных материалов, а также выработанные методы работы с источниками.

Все эти факторы и изучает историография. Безусловно, при оценке той или иной научной концепции важно выявить ее значение, определить, что нового внес тот или иной историк в развитие исто­рической науки с точки зрения теории, методологии, методов иссле­дования, источниковой базы, выводов.

Круг задач, которые должна решить историография как научная дисциплина, достаточно широк. Можно выделить следующие зада­чи, стоящие перед историографией:

Выявить закономерности и особенности развития исторической науки, показать ее связь и зависимость от социально- экономического и общественно-политического уровня развития об­щества.

Рассмотреть правительственную политику в области истори­ческой науки и образования;

Изучить деятельность исторических научных учреждений и системы подготовки кадров-историков;

Изучить историю развития методов и приемов исследования, борьбы мнений в разные эпохи по коренным теоретическим и мето­дологическим положениям;

Исследовать процесс накопления фактических знаний о чело­веческом обществе, введения в научный оборот новых источников;

Проследить совершенствование приемов критики и методов работы с историческими источниками;

Проследить изменение тематики исторических исследований.

Изучение историографии имеет огромное значение при подго­товке историков. Знание историографии помогает при выборе темы исследования. Обосновывая выбор темы научного исследования, необходимо, прежде всего, проанализировать всю имеющуюся ли­тературу по выбранному периоду и вопросу, отмечая наиболее не­изученные проблемы, после чего можно окончательно сформулировать тему и задачи исследования. Кроме того, в ходе своей работы, историк всегда располагает известным материалом, который образуется в ходе предшествующего развития историче­ской науки. Он содержит не только накопленные ранее факты, но и оценки, выводы, концепции. И перед тем как сформулировать свое видение проблемы или поддержать уже существующую концепцию, необходимо знать все оценки и мнения, высказанные в научной ли­тературе.

Термин «историография» состоит из двух греческих слов: «история», т.е. разведывание, исследование прошлого и «графо» - пишу. Понятие «историография» не однозначно.

Историография 歴史学 - в широком смысле слова - вспомогательная историческая дисциплина, изучающая историю исторической науки. Историография проверяет, насколько верно применяется научный метод при написании исторической работы, акцентируя внимание на авторе, его источниках, отделении фактов от интерпретации, а также на стилистике, авторских пристрастиях и на том, для какой аудитории написана им данная работа в области истории.

В узком смысле слова это совокупность исследований в области истории, посвящённых определённой теме или исторической эпохе (например, историография эпохи Токугава), или совокупность исторических работ, обладающих внутренним единством в идеологическом, языковом или национальном отношении (например, марксистская, русскоязычная или японская историография).

Обращаю ваше внимание еще на одно обстоятельство. Термином «историография» часто обозначают историческую литературу по какому либо вопросу, проблеме, периоду. В этом смысле, принято говорить об историографии феодализма, историографии Великой Французской революции, историографии крестьянской реформы 1861 г. в России и т.п.

Термин «историография» употребляется и как синоним исторических произведений, исторической литературы вообще. Исходя из такого понимания, в прошлом веке авторов исторических произведений именовали историографами.

При этом важно учитывать, что историография или создание письменных произведений по истории присущи далеко не всякому обществу. До появления письменности не существовала, конечно, и письменная история: события прошлого отражались только в устном народном творчестве - фольклоре.

Представление о предмете историографии складывалось постепенно, по мере развития теории и практики историографических исследований.

История историографии

В древности ещё до появления письменности исторические представления и некоторые элементы исторических знаний существовали у всех народов в изустно передаваемых сказаниях и преданиях, в родословных предков. Возникновение классов и государства расширило потребность в исторических знаниях, а появление письменности позволило приступить к их накоплению. В раннеклассовых обществах были подготовлены некоторые условия для развития исторического познания (например, разработаны различные системы летосчисления), возникли первые записи исторического содержания: исторические надписи (царей, фараонов), погодные записи событий и др. Огромное влияние на описание и истолкование исторических событий оказывала религия. Все исторические события объяснялись «волей богов». Такие исторические представления закреплялись в «священных книгах» (например, в Библии).

Важным этапом в прогрессивном развитии исторического познания была античная Историография

Она нашла своё высшее проявление в сочинениях древнегреческих, а затем римских историков. Сочинения этих историков представляют собой уже не отрывочное, а связное, занимательное по форме повествование, посвящённое преимущественно политической истории.

ИСТОРИОГРАФИЯ (от греческого ίστορία - история и...графия), специальная научная дисциплина, трактующая опыт познания истории. Изучает главным образом историю исторической науки (истории), но, наряду с ней, также и историю формирования исторических представлений в пространстве культуры, историю общественно-политической мысли. Историография развивается в тесном взаимодействии с архивоведением, библиотечным делом, исторической библиографией, источниковедением, книговедением.

Необходимость уяснения теоретической и методологической составляющих научного поиска обусловливает внимание историографии к философии и философии истории, которые позволяют выявить влияние основных историко-философских концепций на историческое познание, на смену теорий научного познания. Историография наблюдает за развитием и изменением исторических концепций на материале конкретных исторических трудов. Историография как учебная дисциплина также нацелена в первую очередь на изложение исторических концепций. К предмету историографии относятся исследовательские школы, традиции, практика научной преемственности, эмпирическая составляющая исторических исследований, складывание и развитие их проблематики, анализ источниковедческого и историографического фундамента трудов историков. К этому комплексу задач примыкает и раскрытие приёмов исторического исследования, и освещение истории развития методов и способов истолкования исторических источников.

Понятия «историограф» и «историк», «историография» и «история» в период становления истории как науки использовались как синонимы (например, в 18 - начале 19 века официального звания историографов имели Г. Ф. Миллер, М. М. Щербатов, Н. М. Карамзин, которые занимались «писанием истории»). Аналогичное словоупотребление встречаем и у зарубежных авторов (например, итальянский философ и историк Б. Кроче употребляет понятие «историография» для обозначения процесса исторического познания, в качестве предмета анализа он определяет историю и теорию историографии). Предмет историографии изменяется с развитием самой исторической науки, расширяя свои границы, его понимание имеет свои особенности в различных исторических школах и традициях.

Встречается и другое определение историографии - совокупность исторических сочинений, отображающих события и явления прошлого, появившихся в тот или иной период или посвящённых той или иной исторической эпохе или проблеме, история и теория исторического знания.

Историография античности и европейского Средневековья. Античная историография охватывает период с 5 века до нашей эры до 5 века нашей эры. Её начало уходит в эпоху формирования классической греческой культуры, связанной со становлением рационалистической философии и особого типа словесности, основанной на строгих риторических принципах. Своими формами познания мира и нормативной упорядоченностью литературного творчества эта культура порывала с предшествующими формами мифологического сознания и мифопоэтического творчества, решительно отличалась от других культур древности. Именно в рамках греко-латинской традиции сформировалось представление об историографии как особой форме литературного текста, главными чертами которого является достоверное повествование о событиях прошлого, изложенных в хронологической последовательности и отобранных в соответствии с критериями истинности и правдивости. Историческое сочинение изначально определялось как результат одновременно и исследовательских усилий (именно идея изыскания, поиска определила семантику понятия «история» уже в первом крупном историческом нарративе - «Истории» Геродота), и собственно литературного труда.

Как литературное произведение, история должна была выглядеть совершенной с точки зрения риторики, она должна была доставлять удовольствие читателю, развлекать и поучать его. По этой причине критерий правдивости легко заменялся правдоподобием, а в текстах нередко употреблялись чисто литературные стилистические приёмы, такие как вымышленные речи и диалоги, домысливание недостающих сведений, стилизация образов героев или картин жизни людей в соответствии с воззрениями авторов. Вместе с тем идея о том, что правдивость является непременным и обязательным условием исторического сочинения, заявленная «отцом истории» Геродотом и специально проблематизированная вторым великим основателем жанра, Фукидидом, была прочно укоренена в сознании античных авторов.

Античная историография отражает важнейшие черты исторического сознания этой культуры. К ним можно отнести уверенность в принципиальной познаваемости природного, в том числе и человеческого, мира и возможности его разумного объяснения. Сочинения античных историков выполняли дидактические задачи, представляя публике убедительные образы добродетельного и дурного поведения как отдельных выдающихся личностей, так и целых народов. История, будучи особым жанром античной литературы, в то же время в ряде случаев сближалась с биографией в своих функциях морального поучения на примере исторических личностей.

Обращение к созданию исторических сочинений, о чём свидетельствует пример всех наиболее значительных греческих и римских авторов, было вызвано актуальными проблемами политической жизни и желанием понять их причины и возможные последствия. Не случайно основное содержание исторических сочинений составляли факты политической истории: войны, важные государственные решения, борьба политических партий, деяния правителей и политиков. В целом для исторического сознания греков было характерно отсутствие представлений об изменчивости общества во времени. Историческая динамика определялась внешними факторами: войнами, политической борьбой, состояниями упадка или процветания, но не изменением самой природы общественной жизни.

Однако не только включённость в актуальную жизнь заставляла представителей социальных и политических элит (из круга которых вышли практически все известные историки античности) писать исторические сочинения, но и непосредственное живое любопытство к жизни своего сообщества и окружающих народов. Само рождение истории в ионийских греческих колониях было обусловлено широкими контактами греков с соседними народами, а создание «Истории» Геродота напрямую связано с его интересом к противнику по греко-персидским войнам.

Уже в самом начале формирования историографии как особой формы интеллектуальной и литературной деятельности был поставлен вопрос о её познавательных возможностях; в частности, Аристотель определил ей место в кругу эмпирических наук, заявив, что история занимается вещами отдельными и единичными, а потому, в отличие от философии, не может претендовать на выведение универсальных обобщений. Наконец, уже в эту эпоху обозначилось различие между двумя формами исторических изысканий и сочинений - между пространными нарративами, с одной стороны, и частными исследованиями - с другой.

Завершение эпохи античной историографии совпало не только с распадом и крахом Римской империи, но и с формированием новой, христианской концепции исторического развития и способов объяснения исторических процессов. Создание в 4-5 веках христианской модели универсальной истории, опиравшейся на библейские схемы и исходившей из дуалистического единства земной истории народов и священной истории Божественного предопределения, сыграло важнейшую роль в будущем развитии средневековой европейской и византийской историографии. Вместе с тем как европейская, так и византийская историография наступившей эпохи не потеряла живых связей с традициями греко-римского историописания. Первые универсальные христианские истории (Евсевий Кесарийский, Орозий), основываясь на опыте библейского повествования о действии Бога через историческое существование избранного народа, в то же время прямо отсылают и к формам и приёмам античных исторических сочинений. В последующие столетия развития средневековой историографии связь с античной традицией проявлялась в самых разных аспектах: в сохранении основных жанров античной историографии (анналы, хроники, хронографы, истории); в широком использовании трудов античных историков для риторического украшения или прояснения смысла описываемых событий; в верности принципам достоверности и хронологической последовательности повествования; в преимущественном внимании к фиксации современных событий или недавнего прошлого, сведения о которых должны быть сохранены для потомков.

Средневековые исторические сочинения были многочисленны и разнообразны по своей тематике. Они включали произведения разных жанров: анналы, хроники, биографии и автобиографии, истории отдельных светских и церковных сообществ, генеалогии правящих и аристократических династий. По своему содержанию и функциям с собственно историческими сочинениями смыкались агиографические тексты: жития содержали повествование не только о самих святых, но нередко и широкий очерк истории того сообщества или местности, с которыми святой был связан при жизни или после смерти. Средневековые авторы широко использовали устную традицию - предания и устные свидетельства современников, отдавали безусловный приоритет сведениям очевидцев, наиболее подробно описывали события, современниками которых они были. Письменные источники использовались механически, исторические сочинения во многом носили компилятивный характер, причём авторы стремились использовать труды предшественников с максимальной точностью, переписывая большие фрагменты текста. Отбирая письменные источники, они руководствовались прагматическим принципом доступности тех или иных текстов, с одной стороны, и принципом авторитетности того или иного сочинения, подтверждённой традицией и памятью конкретного сообщества, - с другой. Понятие авторитетного источника и авторитетного суждения было одной из важнейших категорий средневекового сознания, в том числе и историографической традиции. Главным и безусловным авторитетным текстом Средневековья было Священное Писание. Содержащиеся в нём сведения не подвергались сомнению. Кроме того, они служили главным источником для истолкования реальных событий и исторических персонажей. Универсальная эпистемологическая процедура средневековой историографии определяется понятием «мимесиса» - уподобления реальных событий и людей тем или иным библейским прототипам. В фактах земной жизни видели лишь внешнее выражение универсальных идей и отражение божественного провидения.

В исторические сочинения редко попадали сведения о социальной или хозяйственной жизни, их авторов в первую очередь интересовали информация о значимых событиях, происходивших в сфере политической или церковной жизни, деяния могущественных людей - светских правителей или князей церкви. Средневековая историография сохраняла и характерную для античности функцию морального наставления.

Историография европейского раннего Нового времени и Просвещения (15-18 века). Развитие Европы в 15-18 веках, отмеченное значительными социально-культурными явлениями, такими как Ренессанс, Реформация и Просвещение, характеризуется радикальным переустройством всего её конфессионального, политического и интеллектуального пространства.

Среди наиболее важных явлений 15-18 веков, повлиявших на последующее формирование истории как современной науки, было возникновение новых практик изучения исторических памятников. В первую очередь следует отметить формирование приёмов исторической филологии, лёгших в основу современной критики исторических источников. Историко-филологические исследования сложились в контексте и в связи со стремлением итальянских гуманистов возродить высокие стандарты классической античной культуры и словесности. Они сформулировали новые представления об историческом процессе (идея развития и изменчивости, понятия расцвета и упадка культуры, концепт «средний век») и начали использовать новые техники работы с текстами, позволявшие отличать классические тексты от средневековых подделок. Первый пример использования методов филологической критики в целях установления исторической правды - сочинение Л. Валла «Трактат о подложности Константинова дара» (около 1440), в котором доказывалось, что ни с исторической, ни с филологической точки зрения один из самых известных средневековых документов не мог быть написан в эпоху императора Константина и папы Сильвестра I. Историко-филологические исследования этого времени осуществлялись преимущественно на материале античной литературы и новозаветных текстов, которые впервые подверглись проверке с точки зрения соответствия Вульгаты греческому оригиналу, а результаты исследований гуманистов были использованы при подготовке протестантами собственных редакций Нового Завета. Таким образом, не только доказывалась возможность установления подлинности текстов с помощью изучения их литературно-языковых особенностей, но и выявлялось значение изучения отдельных рукописей для обнаружения оригинальной версии сочинения (Э. Барбаро, в работах которого видят истоки будущей текстологии). Другой новаторской техникой в работе историка, направленной на выяснение достоверности используемых им источников, стала методика установления аутентичности средневековых документов, впервые разработанная учёным-бенедиктинцем Ж. Мабильоном («De re diplomatica», 1681). В сущности, это была первая убедительная апология истории как науки, способной подтвердить истинность своих утверждений.

Ещё одной примечательной новацией исторической работы стало последовательно развивавшееся на протяжении этих столетий стремление аккумулировать как можно больше памятников прошлого, в чём видели возможность лучше узнать его. Деятельность, связанная с собиранием, описанием и изучением древностей, имела своей важнейшей составной частью поиск и публикацию средневековых письменных текстов, включая памятники правового и делового характера. В Англии в центр внимания попали памятники англосаксонской эпохи; немецкие протестанты разыскивали исторические сочинения, пытаясь объяснить особенности развития германской государственности и церкви; изучение правовых текстов французскими юристами, призванное объяснить различие правовых систем, существовавших в северной и южной частях королевства в 16 веке, дало толчок к развитию правовой и институциональной истории; иезуиты и бенедиктинцы начали систематическую работу по поиску и публикации текстов, касающихся церковной истории. Это стремление собирать памятники прошлого произрастало из столь свойственного гуманистам эрудитского интереса к древностям и из восприятия истории как эффективного оружия в эпоху острых конфессиональных и политических конфликтов.

Эрудиты стали первыми представителями исторической науки в разнообразных научных обществах 17 века, созданных для развития эмпирических и естественных наук. Восприятие истории как эмпирической науки, опирающейся на конкретные факты, способной устанавливать их достоверность и воссоздавать на их основе реальные события, родилось из кропотливой усердной работы антикваров и эрудитов, оплодотворённой теоретической рефлексией раннего Нового времени. Утверждения об обязанности истории устанавливать подлинность фактов и событий и рассматривать их во всей полноте можно найти в размышлениях Ж. Бодена, Ф. Патрици, Ф. Бэкона и др.

Исследование древностей и написание истории существовали как две отдельные и во многом изолированные практики познания прошлого, определяемые собственными задачами и приёмами его реконструкции. Ф. Бэкон подразделял историческое знание на «совершенную» и «несовершенную» историю, относя к первой повествования о значимых событиях и выдающихся государственных деятелях, а ко второй - усилия антикваров и эрудитов, подготавливавших рабочий материал для первых. Подавляющая часть исторических трудов 15-17 века сохраняла прямую преемственность с практиками средневековых хронистов, они были компилятивными и придерживались хронологической последовательности как основного принципа организации повествования. Лишь отдельные выдающиеся сочинения эпохи (ценность которых признаётся и современной научной историографией) отмечены пристальным вниманием авторов к проблемам отбора источников и установлению истинности сообщаемых ими сведений.

Вплоть до 17 века занятия историописанием были осложнены весьма строгим и почти повсеместным цензурным надзором: авторам приходилось следить, не угрожают ли их сочинения интересам церковных или светских властей. В этот период ещё находящаяся в зачаточном состоянии научная историография получила своих первых мучеников: учёных, пострадавших за обнародование неугодных властям и церкви исторических сведений или суждений.

Тогда же заметно возрос интерес публики к историческим сочинениям, изменился социальный профиль создателей и читателей исторических трудов - эти занятия перестали быть прерогативой духовенства и церкви и переместились в светскую среду интеллектуалов и образованных мирян. Содержание исторических сочинений всё более определялось отходом от церковно-религиозной проблематики в сторону светской жизни (так называемая секуляризация истории).

В условиях формирования в 16-17 века концепции науки как особой сферы человеческой деятельности, обладающей бесспорной пользой для общества, способной самостоятельно определять собственный предмет, цели и методы работы и убедительно доказывать истинность своих выводов, история была объявлена занятием, не подпадающим под это определение. Р. Декарт, самый авторитетный теоретик рационального научного знания, скептически относился к возможностям получения достоверного исторического знания, что, безусловно, отражает наблюдения над современными практиками историописания. Историческое сочинение оценивалось в соответствии с критериями собственно литературного труда: хороший язык, соблюдение риторических конвенций, занимательность. Ради литературной привлекательности по-прежнему нередко жертвовали правдивостью. Грань между вымыслом и домысливанием, достоверностью и правдоподобием оставалась подвижной и определялась на уровне личной интуиции. Если Аристотель отводил истории невысокое место в своей иерархии наук, поскольку она занималась частными вещами, не отвечая на вопрос об универсальных законах, то новая эпоха упрекала её в отсутствии чёткого понимания своего предмета и метода, единственно способных подтвердить достоверность и объективность добываемого ею знания. Следует отметить, что этот период отмечен и отсутствием каких-либо решительных переломов в сфере осмысления общих закономерностей исторического процесса. Провиденциалистская концепция христианской историографии более или менее явно уступала место рациональному и секуляризованному объяснению причинно-следственных связей.

Постепенно укоренялось представление об истории как процессе изменения и развития, однако, только в 18 веке произошло превращение этих идей в новые целостные концепции исторического процесса. Вместе с тем 18 век примечателен активным использованием исторических сведений как материала для определения универсальных принципов организации человеческих сообществ, моделирования различных типов социальной организации и механизмов их изменения, обладавших безусловной оригинальностью по сравнению с предыдущими формами политической и социальной рефлексии.

История как общая система знаний и представлений о прошлом получила в эту эпоху ряд важных философских моделей исторического процесса и разнообразия форм социального устройства («философская историография»). Именно они стали инструментом окончательного вытеснения религиозной парадигмы спасения и предопределения на периферию рациональных схем объяснения истории как динамического процесса.

Философская историография 18 века была вызвана к жизни общим прогрессом естественнонаучного знания и стала ответом на требование сформулировать общие законы развития общества. К числу важнейших идей можно отнести концепцию единства человеческой истории, возможность убедительных обобщений о природе отдельных обществ или исторических периодов, понимание исторической динамики как прогресса человеческой культуры и цивилизации. Интеллектуальный арсенал историков пополнился концептами культуры и цивилизации, исторической эпохи, общества как совокупности различных факторов, находящихся в сложных и многообразных взаимоотношениях. Большая часть сочинений подобного рода возникла в ходе полемики с противниками из церковных кругов или соперничающего политического лагеря. Их значение, тем не менее, не ограничивалось решением конкретных политических задач, поскольку впервые под вопрос была поставлена авторитетность любых суждений и высказываний.

Самой популярной и оказавшей наибольшее воздействие на всю последующую европейскую историографию и историческую философию была теория прогресса. Прямым её выражением стала работа французского философа М. Ж. Кондорсе «Эскиз картины прогресса человеческого разума» (1794). История человечества трактовалась им как линейный процесс, содержание которого составляло последовательное движение ко всё более разумному устройству общества. Она была разделена им на 9 периодов, переход к каждому из которых характеризовался каким-то значимым достижением в сфере интеллектуального развития или научным открытием. Он предсказывал, что люди стоят на пороге последней, 10-й эпохи, которая будет отмечена невиданным ранее торжеством разума и науки, что позволит создать подлинно счастливое общество, основанное на справедливости, равенстве людей и процветании торговли. В истории он увидел источник просвещения человечества, способ преподнести ему урок и направить его развитие в нужном направлении. Подобное отношение к истории было характерно для французских энциклопедистов, видевших в ней преимущественно источник дидактически значимых примеров. Единственным очевидным противником теории прогресса в среде философов-просветителей был Ж. Ж. Руссо, считавший, что идеальным является лишь начальное естественное состояние людей, прогресс разума осуществляется за счёт других свойств человеческой природы, а цивилизация приводит к разрушению «естественного состояния» человека.

Параллельно и зачастую вне связи с теорией исторического прогресса развивались и иные формы социально-философской рефлексии, которые отвечали потребности объяснить существование различных типов человеческих сообществ. Попытка объяснить разнообразие форм социального устройства, нравов и обычаев, согласовав его с идеями единства человеческой природы и решающей роли разума в развитии человечества, была предпринята Ш. Л. Монтескьё в трактате «О духе законов». Как никто ранее, он обратил внимание на разнообразие факторов, влияющих на общество, из которых главным считал природную среду обитания.

В отличие от теории прогресса, сосредоточенной на выяснении универсальных для всего человечества механизмов развития, концепции культуры переносили центр внимания с внешних признаков различных обществ на их глубинное своеобразие, искали механизмы их исторического развития в сложном взаимодействии присущих им черт духовной жизни и обычаев. Идеи современной историографии предвосхитила работа «Основания новой науки об общей природе наций» (1725) итальянского философа Дж. Вико, рассматривавшего каждое конкретное общество как сложную систему различных явлений, находящихся между собой в тесном и многостороннем взаимодействии. Познание истинной природы общества заключалось в исследовании не только отдельных элементов духовной или социальной жизни, но и в понимании принципов их взаимного влияния и взаимоотношений. Вико, отвергая рационалистическую уверенность в универсальности и всемогуществе разума, предложил альтернативную универсальной теории прогресса модель объяснения механизмов перехода общества из одной стадии развития в другую, полагая, что их следует искать в изменении отдельных сторон социального сознания и способах их воздействия на общество в целом. Столь же решительно он оспаривал и представления об иерархии отдельных этапов развития общества, заместив их идеей самоценности отдельных эпох и обществ. Идеи Вико повлияли на концепцию многообразия культур историографии Г. Гердера, который ввёл различие между просвещенческим концептом цивилизации (универсального процесса усовершенствования и преобразования общества) и культурой как исторически сформировавшейся системой ценностей и обычаев. Каждому народу присуща его собственная культура, и именно в ней следует искать объяснение особенностей его исторического развития, не сводя их к пути, пройденному европейским обществом. Гердер, как и Вико, замещал концепцию линейного прогресса человечества образом циклического развития каждой отдельной культуры.

В 18 веке создано несколько выдающихся исторических трудов, в которых совмещалось широкое эрудитское знание конкретного исторического материала с его осмыслением в рамках новых концепций прогресса и развития. Главным произведением историографии эпохи Просвещения, на многие годы сохранившим статус образцового исторического сочинения, стала работа Э. Гиббона «История упадка и разрушения Римской империи» (тома 1-6, 1776-88). В этой работе традиционное понимание историописания как литературного и дидактического труда сочетается с широким использованием разнообразных исторических источников и толерантным отношением к основным историко-философским объяснительным схемам.

Научная европейская историография 19-20 века. 19 век называют веком истории, поскольку в этом столетии проявилась совокупность важных и разнородных тенденций, прямо сказавшихся на статусе историографии, внутренних принципах её конституирования и общих принципах развития. Для этого периода характерно движение от общего возрастания интереса к прошлому в культуре романтизма к окончательному превращению истории в академическую науку с собственным методом и правилами аргументации, налаженной системой образования и институализацией профессиональной деятельности. В 19 веке к утверждению о способности исторических исследований приходить к оправданным заключениям о закономерностях и причинно-следственных связях событий добавилось использование теоретического опыта других социальных наук и последующее стремление доказать способность истории к самостоятельным генерализациям. Наконец, это столетие открыло эпоху теоретической и методологической рефлексии о природе и перспективах исторического знания, без которой начиная с середины 20 века стала невозможна работа в области исследования и написания исторических трудов.

Период становления собственно научной историографии и истории как академической науки начался с усиления интереса к истории в начале 19 века, вызванного событиями Французской революции 18 века и наполеоновских войн. Впервые внимание историков было обращено на изучение народа как субъекта истории и поиск причин исторических событий в поведении массовых сообществ (О. Тьерри, Ф. Гизо, Ж. Мишле). Культура романтизма принесла с собой и глубокий интерес к Средневековью, которое стали воспринимать в качестве эпохи, когда человеческое сознание и мотивы поведения глубоко отличались от современных. Средневековье идеализировалось романтиками как время открытого проявления людьми своих страстей и эмоций и противопоставлялось современности, основанной на рациональности и регламентации поведения индивида. Культура романтизма не только реабилитировала Средневековье, но привнесла в понимание прошлого принцип историзма, а именно осознание того, что отдельные общества и эпохи различаются не только теми или иными формальными параметрами, но всем строем жизни и мысли людей. Просвещенческая концепция прогресса была вытеснена идеей органического развития общества. Историография начала 19 века сохраняла многие традиционные недостатки предыдущих эпох: литературность, компилятивность, отсутствие чёткой границы между верифицируемой достоверностью и вымыслом. Методы критического анализа исторических памятников и их тщательного изучения по-прежнему оставались уделом эрудитов или специалистов по античной литературе и не воспринимались создателями исторических трудов как обязательное основание их работы.

Настоящий перелом в понимании историографии как профессиональной научной деятельности произошёл лишь во 2-й трети 19 века и связан с деятельностью Л. фон Ранке и распространением введённых им правил и приёмов исторического исследования и исторического образования в Европе. Примечательно, что и сам Ранке, и создатель завершённой системы научной критики источников Б. Г. Нибур были воспитаны на опыте классических исследований, со времени Возрождения занимавшихся совершенствованием приёмов изучения и интерпретации древних текстов. Провозгласив главной задачей историка точность в реконструкции прошлого, Ранке поставил в центр его работы литературную и историческую критику источников, полноту и точность их отбора, необходимость с максимальной точностью установить достоверность используемых сведений. Он полагал, что история складывается из развития отдельных людей, народов и государств, которые в совокупности формируют процесс развития культуры. Ранке считал, что история - это целостный и закономерный процесс, в основе которого лежит действие скрытого от людей божественного предопределения, а оправдание действительности следует искать в преемственности и непрерывности развития культуры. Используя понятие «исторической жизни» народов, он считал самой совершенной формой её воплощения современного государства и их взаимоотношения. Ранке, определяя долг историка как точное, объективное и беспристрастное воссоздание прошлого, исходил из идеи религиозной ответственности, максимально правдивого и достоверного раскрытия замысла Бога, отражённого в фактах человеческой истории. Сформулированные им принципы исторического исследования Ранке положил в основу своей преподавательской деятельности, а созданный им научный семинар, посвящённый техникам источниковедческой работы, стал в течение 2-й половины 19 века основной формой подготовки профессиональных историков.

Научная историография этого времени, получившая наименование позитивистской, прочно стояла на фундаменте историко-критического метода (обобщён в классическом труде Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобоса «Введение в изучение истории», 1898). Трактовка задач историографии как максимально достоверного и объективного воссоздания прошлого во всей полноте известных фактов прочно закрепила за историей статус эмпирической науки; спор шёл о способности истории самостоятельно выводить общие закономерности исторического развития. Позитивистская философия, расцвет которой пришёлся на 2-ю половину 19 века, давала историкам уверенность в том, что накопление максимально достоверных фактов способно само по себе приводить исследователей к выводам об универсальных закономерностях эволюции человечества. Вместе с тем в общей системе бурно развивавшегося социального знания преобладало убеждение, что историческое исследование способно лишь поставлять достоверные факты для других наук об обществе, занимающихся выяснением общих закономерностей его устройства и развития. Обобщающие концепции универсального исторического развития, дающие целостное представление о природе, целях, законах и направлении человеческого развития (теории Г. В. Ф. Гегеля, К. Маркса), не находили прямого применения в позитивистской историографии. В сущности, как таковое историко-критическое исследование не нуждалось в теоретической рефлексии, однако потребность в генерализациях и обобщениях возникала тогда, когда историки сталкивались с необходимостью создания нарративов, охватывающих большой объём накопленных фактов или длительные исторические периоды. К концу столетия большое влияние на историю стало оказывать развитие экономических исследований: это привело не только к формированию экономической истории как особой отрасли историографии, но и к популярности теорий экономического детерминизма, заставлявших видеть именно в сфере экономики основной механизм эволюции человеческого общества.

Признание и распространение историко-критического метода во 2-й половине 19 века встретилось с интеллектуальной оппозицией, возникшей в кругу философов и социологов, а затем и профессиональных историков. С точки зрения последующего развития методологии истории, размышлений о её предмете и методах чрезвычайно важной была критика истории Ф. Ницше. Его взгляды определялись пессимизмом в отношении как пользы исторического знания для современности, так и его способности правдиво и объективно воссоздавать прошлое. Поверхностно понятые современниками идеи Ницше оказались востребованы в полемике о границах, принципах и функциях исторического познания, развернувшейся во 2-й половине 20 века и не стихающей и доныне. В нём видят родоначальника идей о невозможности объективного исторического знания, неизбежно окрашенного личными и идеологическими пристрастиями, а следовательно, субъективными оценками прошлого.

Большую актуальность имела критика, исходившая со стороны практикующих историков, особенно историков культуры: они осознавали, что для описания культурных феноменов в их развитии и воздействии на жизнь общества неприемлемы как рационалистические концепции эволюции и прогресса сознания, так и детерминистские и универсальные социологические или экономические модели. Немецким историкам принадлежала основная заслуга в том, что в саму ткань конкретно-исторических исследований стали проникать рассуждения о важности понимания мотивов человеческого поведения, их связи с проблемами формирования ценностей и идей, о соотношении индивидуального и массового сознания. Немецкие историки конца 19 - начала 20 века (Л. Брентано, К. Бюхер, К. Лампрехт) широко использовали концепт культуры, понятой как сложная совокупность идей, ценностей, представлений, в осуществлении экономических и социальных исследований, создав новые направления в историографии, альтернативные как традиционной политической истории в духе Л. фон Ранке, так и позитивистской социологии. Выдающийся историк античности Э. Мейер выступил с резкой критикой представлений о реальном существовании законов исторического развития, считая, что любые генерализации, касающиеся исторических закономерностей, являются всего лишь интеллектуальными построениями, существующими не в реальности, а только в сознании исследователей, упорядочивающих эмпирический опыт.

Начало радикального переворота в понимании специфики исторического исследования, последствия, а возможно, и прямое продолжение которого представлены и в современных дискуссиях о методологии истории, связано с широкой полемикой о природе гуманитарных и социальных наук. Эта полемика, инициированная сторонниками немецких философов-неокантианцев, ставила своей целью точную дифференциацию естественных наук и наук о культуре через определение специфики их исследовательских методов, убедительности выводов и способности к созданию универсальных теоретических обобщений. Несмотря на глубокие различия взглядов участников этого спора (В. Дильтей, В. Виндельбанд, Г. Риккерт, М. Вебер, Э. Мейер), дискуссия позволила провести границу, отличающую современную методологию гуманитарного знания от позитивистской. Было показано, что социальные феномены, являющиеся предметом исторического исследования, принципиально по самой своей природе отличаются от явлений, изучаемых естественными науками; они отражают различные стороны человеческой деятельности и, следовательно, не могут быть объяснены без понимания породивших их мотивов. Признание индивидуальности, единичности любого исторического факта лишает историков права претендовать на построение неких универсальных и объективных законов истории: они вынуждены признавать изначальную условность как используемых аналитических категорий и концептов, так и любого обобщения или теоретизирования, сопровождающего изучение конкретного эмпирического материала. Наконец, в ходе этих споров была поставлена под вопрос сама объективность исторического исследования: история как наука о ценностях не могла быть свободна от оценочных суждений, привносимых самим исследователем и связанных с его личным субъективным опытом. Эта полемика оставила открытыми важнейшие вопросы, такие как конкретные границы эмпиризма и теоретизирования в историческом исследовании, допустимая мера использования историком инструментария и понятийного аппарата других социальных наук (социологии, психологии, экономики), роль интуиции учёного в интерпретации фактов. Свобода выбора при ответе на эти вопросы стала неотъемлемым индивидуальным правом историков 20 века, а необходимость решать их - частью профессиональной деятельности.

В 20 веке историография отмечена чрезвычайным разнообразием в силу различных факторов: расширения проблематики и тематики исследований, широкой возможности выбора методологической парадигмы, использования достижений других социальных и гуманитарных наук, наконец, признания критической рефлексии по вопросам методологии неотъемлемым элементом и даже отдельной отраслью историографической деятельности. Стремление к новизне стало главной чертой всех появившихся во 2-й половине 20 века новых историографических течений. Нередко декларативный характер этих притязаний не противоречил тому, что они открывали дорогу действительно серьёзной критике любых самых авторитетных историографических школ и направлений, ставили в центр внимания проблемы, ранее не занимавшие историков, наконец, приводили к внедрению в исследование новых техник, а в язык исторических нарративов - новых понятий и концептов.

Среди важнейших явлений историографии 20 века следует отметить следующие течения: разнообразные направления социально-культурной и культурной истории (германская «история идей» и «история культуры»; «история ментальностей»; «новая интеллектуальная история», «культурная история социального», «история дискурсов»); генерализирующая социально-структурная история («Анналов» школа, европейская и отчасти советская марксистская социальная история); историческая и культурная антропология, история ритуалов и репрезентаций, объединённые широким использованием приёмов семиотического и антропологического анализа в изучении социальных, политических и религиозных феноменов прошлого; так называемая постмодернистская критика, заострившая проблему литературной природы как исторических источников, так и самих научных сочинений; микроистория, поставившая в центр исследовательского интереса изучение отдельных частных явлений прошлого. Все эти направления допускают самое широкое варьирование исследовательской тематики и приёмов. Границы между ними подвижны, а пути эволюции или взаимоотношения между разными поколениями - зачастую непредсказуемы. Общее для них - это сознательное дистанцирование от традиционной критической историографии, представленной в заданной Л. фон Ранке модели политической и событийной истории. Кроме того, в современной историографии, как правило, сознательно избегают использования обобщающих концепций исторического процесса.

Изменение роли государства, статуса женщин, способов коммуникации и распространения информации, отношения к социальным меньшинствам и многие другие важные процессы и проблемы современности неизбежно находят отклик в тематике исторических исследований: изучении функций и символики власти, методов социального контроля, положения и восприятия женщин или меньшинств в прошлом, механизмов социальной коммуникации и трансляции информации.

Лит.: Baraclough G. Turning points in world history. L., 1979; Февр Л. Бои за историю. М., 1991; Вернадский Г. В. Русская историография. М., 1998; Кроче Б. Теория и история историографии. М., 1998; Другие средние века. М., 2000; Копосов Н. Е. Как думают историки. М., 2001; Образы историографии. М., 2001; Репина Л. П., Зверева В. В., Парамонова М. Ю. История исторического знания. 2-е изд. М., 2004; «Цепь времен». Проблемы исторического сознания. М., 2005; Iggers G. G. Historiography in the twentieth century. Middletown, 2005; Тойнби А. Постижение истории. М., 2006; Историческая наука в XX в. Историография истории нового и новейшего времени стран Европы и Америки. М., 2007.

Российская историография. Внимание российских историков всегда было сосредоточено в первую очередь на опыте постижения отечественной истории, так образовались направления «историография истории России» («русская историография», «историография России»), «историография истории СССР».

Элементы историографии в современном понимании этого слова возникли издавна: уже древнерусские летописцы были в значительной степени историографами. Историография зарождается вместе с исторической наукой в 18 веке как её составная часть (в середине 18 - 1-й четверти 19 века очерки о трудах предшественников включали в предисловия к своим сочинениям В. Н. Татищев, Ф. А. Эмин, М. М. Щербатов, И. П. Елагин, А. Л. Шлёцер, Н. М. Карамзин и др.). Вместе с тем историография ещё долго не рассматривалась как самостоятельная отрасль научного исторического знания. Значительная роль в подготовке справочной базы историографии сыграли библиографические и биографические сочинения А. Б. Селлия, Н. И. Новикова, Евгения (Е. А. Болховитинова), Н. Н. Бантыш-Каменского, А. К. Шторха, Ф. П. Аделунга и др. Дисциплинарному оформлению отечественной историографии содействовала историко-литературная полемика вокруг «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина (тома 1-12, 1818-29). Одновременно закладывались начала так называемой персонологической историографии, собиравшей и издававшей наследие историков («Дух Карамзина, или Избранные мысли и чувствования сего писателя», части 1-2, 1827). Во 2-й четверти 19 века развивался жанр критических ежегодных обзоров исторической литературы (К. Д. Кавелин, М. П. Погодин, А. Н. Афанасьев). Тогда же постепенно термины «историография» и «история» получили дополнительное толкование: под историографией начали понимать уже не собственно исследование прошлого, а историю самого этого исследования. Появилась терминология дисциплины. В 1830-1840-х годах методологические вопросы историографии рассматривались представителями «скептической школы», основанной М. Т. Каченовским. В 1845 вышли работы А. В. Старчевского («Очерк литературы русской истории до Карамзина»), который стремился выяснить эволюцию форм исторических сочинений, и А. В. Александрова («Современные исторические труды в России»). Значительный интерес к историографии обнаружился в идейных спорах славянофилов и западников в 1840-50-х годах.

Собственно историографические подходы начинались с интерпретации средневековых духовных и исторических сочинений как проявлений русского самосознания, с которым очевидно связана отечественная историография. Изучая средневековую литературу, С. П. Шевырёв («История русской словесности...», части 1-2, 1846, часть 3, 1858, часть 4, 1860) воспринимал её как отражение духовного опыта народа и использовал «исторический способ изложения»; труд М. О. Кояловича так и назывался - «История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям» (1884).

Во 2-й половине 19 века в качестве самостоятельного объекта анализа стали рассматриваться историография античности, историография Средневековья, историография Возрождения, историография Просвещения, историография романтизма, историография позитивизма и т.д. Тогда же впервые было отмечено существование специальных и национальных историографий, под которыми понималось изучение состояния и развития исторических знаний в рамках отдельных исторических периодов и различных направлений и традиций (например, историография Нового времени стран Европы и Азии). Как отдельное направление оформилась и проблемная историография, занятая анализом изучения конкретной исторической проблемы; часто она сближалась с исторической библиографией.

В отечественной традиции предмет историографии примыкает к историческому источниковедению. «Опыт русской историографии» В. С. Иконникова (том 1, книги 1-2, том 2, книги 1-2, 1891-1908) целиком направлен на критическое рассмотрение источников и литературы по отечественной истории в их постепенном развитии. Во 2-й половине 19 века возникла традиция научного портретирования. Число публикаций, посвящённых трудам отдельных историков, резко увеличилось с 1850-х годов. В этом отношении непревзойдённым остаётся труд Н. А. Попова «В. Н. Татищев и его время» (1861). Галерея портретов учёных-историков 18-19 веков была создана С. М. Соловьёвым, К. Н. Бестужевым-Рюминым (первый из российских историков, в творчестве которого историография заняла центральное место), В. О. Ключевским и др. Воспринимая историографию как совокупность трудов, историки подчёркивали, что историографическому анализу могут быть подвергнуты как исторические сочинения целиком, так и их отдельные элементы, но при этом не должен быть утрачен, по словам Ключевского, «основной смысл» исторического развития, объединяющий все главные явления исторической жизни. Так историографические подходы связывались с общим контекстом исторического развития.

Завершение процесса становления историографии как самостоятельной научной дисциплины произошло в 1890-1910-х годах и связано с работами В. С. Иконникова, В. О. Ключевского, П. Н. Милюкова, А. С. Лаппо-Данилевского. Последний предложил методологически корректный анализ проблем периодизации исторической науки и рассмотрел происхождение научно-исторических школ.

Уже с конца 19 века предмет историографии включал рассмотрение форм организации историко-научных исследований, организационных условий развития науки и получения исторического знания. В пространстве историографического рассмотрения оказались структура научных учреждений, архивов, библиотек, история научных обществ, система подготовки и состояние научных кадров, система популяризации исторических знаний, публикация исторических источников, объективные общественно-политические и социально-экономические условия развития науки.

К рубежу 19-20 веков сложились отчётливые представления о составе корпуса историографических источников, дополненные и уточнённые в методологических разработках последующих десятилетий. К таким источникам были отнесены ранние формы историоописания (прежде всего летописи), труды профессиональных историков и подготовительные материалы к ним; публицистические сочинения, мемуары, дневники и переписка историков; документация научно-исторических учреждений, организаций и обществ; учебная и научно-популярная историческая литература; научно-историческая периодика; произведения художественной литературы и изобразительного искусства на исторические темы. Одновременно наметилась тенденция включать в сферу историографического анализа также и философские произведения, проявления общественной мысли и политической доктрины. Историография интерпретировала и обыденные представления о прошлом, дающие материал для понимания исторического сознания общества, его отдельных групп, степени и характера распространения исторических знаний, их влияния на общественную практику. С обнаружением связи исторических концепций с общественной практикой границы историографии и истории общественной мысли стали размываться. Это хорошо видно в трудах П. Н. Милюкова «Главные течения русской исторической мысли» (1897), Г. В. Плеханова «История русской общественной мысли» (тома 1-3, 1914-17) и др. В них исследования историков представлены как явление общественной мысли, а в ряде случаев - даже политической мысли.

Изменение общественных умонастроений в 20 веке привело к тому, что историческая наука стала рассматриваться как явление социально-политическое. Тема классовой борьбы в исторической науке оказалась в конечном итоге центральной и соединилась с рассмотрением истории русской исторической мысли как мысли общественной. Применение марксистского подхода к проблемам историографии в упрощённой форме, не выходящей за пределы «экономического материализма», было осуществлено М. Н. Покровским в 1920-х годах (его работы этого периода собраны в книге «Историческая наука и борьба классов», выпуски 1-2, 1933). Марксистская историческая мысль, зародившись в рамках европейских традиций, во всё более широких масштабах стала применяться в отечественных исследованиях, а российская наука в философском и теоретико-методологическом аспектах была поставлена в прямую зависимость от неё. Однако в 1920-х годах ещё сохранялась и прежняя отечественная историографическая традиция: историографические курсы (остались неизданными) читали С. В. Бахрушин, Н. Г. Бережков, Ю. В. Готье, И. П. Козловский, А. Е. Пресняков, С. В. Рождественский; персонологические исследования об историках «старой школы» опубликовали С. В. Бахрушин, С. А. Голубцов, М. А. Дьяконов, С. Ф. Платонов, А. Е. Пресняков. Вплоть до начала 1930-х годов единственной работой общего характера, посвящённой историографии, оставалось «Введение в русскую историю: Источники и историография» В. И. Пичеты (1922). В ней российская историческая наука 18 - начала 20 века рассмотрена как история отдельных школ и направлений.

В конце 1920-1930-х годах ряд политических и репрессивных акций советского правительства («Академическое дело», публикация в 1931 в журнале «Пролетарская революция» письма И. В. Сталина «О некоторых вопросах истории большевизма») вызвали усиление «борьбы с буржуазной и мелкобуржуазной» историографией, политизацию исторической науки и вульгаризацию принципов анализа в историографических исследованиях, превратив их в историко-идеологические принципы. В конце 1930 - начале 1940-х годов критика работ М. Н. Покровского и его школы, наметившийся в идеологической сфере переход от идей пролетарского интернационализма к идеям советского патриотизма имели своим следствием обращение к наследию дореволюционной исторической науки. Учебный курс Н. Л. Рубинштейна «Русская историография» (1941) впервые в советскую эпоху дал развёрнутое представление о развитии отечественной исторической мысли, в нём были прослежены все этапы развития научного знания - от летописания до 1930-х годов. Его курс и учебник «Источниковедение истории СССР» М. Н. Тихомирова (1940) инициировали и научную разработку историографической проблематики.

Интерес к историографии значительно усилился в середине 1950-х годов, что было результатом «оттепели» в советской исторической науке. В 1958 по инициативе В. П. Волгина, М. Н. Тихомирова и М. В. Нечкиной создан Научный совет по проблеме «История исторической науки» при Отделении исторических наук Академии Наук СССР (руководители: Тихомиров в 1958-61, Нечкина в 1961-85, И. Д. Ковальченко в 1985-95, А. Н. Сахаров - с 1996), который координировал историографическую деятельность отечественных учёных, организуя всесоюзные и региональные историографические конференции, «историографические среды» и пр. В 1965 начато издание историографического ежегодника «История и историки» (с 2001 - историографический вестник «История и историки» под редакторством А. Н. Сахарова). Осуществлена публикация библиографии «История исторической науки в СССР» (том 1, 1965, том 2, 1980).

Значительным явлением стали обобщающие труды и учебники по досоветскому периоду развития исторической науки Н. Л. Рубинштейна (1945), Л. В. Черепнина (1957), С. Л. Пештича (1961), А. Л. Шапиро (1962, 1982), В. Н. Котова (1966), А. М. Сахарова (1978), учебник под редакторством В. Е. Иллерицкого и И. А. Кудрявцева (1961). Значительно слабее была представлена учебная историография, посвящённая 20 веку, - фактически единственным обобщающим учебником по советской историографии была «Историография истории СССР. Эпоха социализма» под редакторством И. И. Минца (1982); кроме него был опубликован только ряд учебных пособий очеркового характера. Работа по научному изучению истории исторической науки сосредоточилась в секторе историографии Института истории Академии Наук СССР (с 1968 Институт истории СССР Академии Наук СССР, с 1992 Российской истории институт). Были подготовлены и изданы «Очерки истории исторической науки в СССР» (по досоветской историографии - тома 1-3, 1955-1963; по истории исторической науки советского периода - том 4, 1966, том 5, 1985).

С конца 1980-х годов начался новый этап в развитии историографии. Он был вызван снятием запрета на исследование ряда тем, открытием доступа к ранее закрытым архивным фондам, отказом от официального канона предшествовавших лет.

В фокусе исследовательских интересов оказались: весь спектр идейных течений, школ и направлений отечественной историографии, философско-исторической и социально-политической мысли; феномен научной школы в исторической науке; деятельность и творчество историков-эмигрантов и репрессированных учёных; проблема реальных взаимоотношений исторической науки с её социально-политическим и идеологическим контекстом. Опубликованы историографические сборники: «Россия в XX веке: историки мира спорят» (1994), «Исторические исследования в России: тенденции последних лет» (1996), «Россия в XX в.: судьбы исторической науки» (1996), «Историческая наука России в XX в.» (1997), «Историческая наука на рубеже веков» (2001), «Исторические исследования в России: семь лет спустя» (2003). Сделаны первые опыты целостного описания больших периодов развития исторической науки («Историография истории России до 1917 года», тома 1-2, 2003; «Очерки истории отечественной исторической науки», 2005). Методологическим и источниковедческим проблемам посвящены работы А. В. Антощенко, В. Ю. Афиани, Н. В. Иллерицкой, Б. Г. Могильницкого, М. П. Мохначёвой, Г. П. Мягкова, А. Н. Сахарова, С. В. Чиркова, С. О. Шмидта. Предприняты попытки определить суть феномена «советская историческая наука» (коллективный труд учёных Российского государственного гуманитарного университета «Советская историография», 1996; работы Н. Е. Копосова, Л. А. Сидоровой и др.), а также проанализировать процесс формирования концепции русской истории, сложившейся в советской историографии.

В 1990-2000-е годы вновь опубликованы историографические труды К. Н. Бестужева-Рюмина, Г. В. Вернадского, Н. И. Кареева, М. О. Кояловича, П. Н. Милюкова. Изданы и переизданы работы, мемуары, дневники, письма историков 19-20 века: Н. П. Анциферова, А. Н. Афанасьева, И. Д. Беляева, М. М. Богословского, С. К. Богоявленского, С. Н. Валка, А. Д. Градовского, С. С. Дмитриева, Н. М. Дружинина, И. Е. Забелина, А. М. Зайончковского, Д. И. Иловайского, К. Д. Кавелина, Н. М. Карамзина, Н. И. Костомарова, А. С. Лаппо-Данилевского, М. К. Любавского, Н. П. Павлова-Сильванского, А. Е. Преснякова, А. Н. Пыпина, С. Ф. Платонова, Б. Н. Чичерина, А. А. Шахматова, С. Д. Шереметева, Е. Ф. Шмурло и др. Вышли в свет собрания сочинений (близкие к полным собраниям сочинений) В. О. Ключевского и С. М. Соловьёва.

Современный научный этап характеризуется серьёзной историографической рефлексией. Итоги подводят историки разных научных школ и направлений. Фактически создаётся коллективный портрет историков России 20 века (например, «Историки России, XVIII - начало XX века», 1996; Пряхин А. Д. «Археологи уходящего века», 1999; «Историки России. Послевоенное поколение», составитель Л. В. Максакова, 2000).

Борьба направлений в исторической науке, вызванная различными мировоззренческими позициями учёных, во всё большей степени связывается в историографии с индивидуальным опытом историка, его биографией, социальной позицией. Индивидуальность, личность историка всё чаще вовлекаются в историографическое рассмотрение. Предметом исследования становится и сообщество историков в целом, в его общности и противоречивости.

При безусловном доминировании жанра биографий и автобиографий сохраняет свои позиции и проблемная историография. Она не всегда вписывается в общий историографический контекст, но, как правило, даёт материал для историографического обобщения и, кроме того, создаёт предпосылки для развития библиографических и биографических направлений в историографии.

Российская историография характеризуется стремлением синтезировать достижения как отечественной, так и зарубежной науки. Преодоление монополии марксистской методологии в исторических исследованиях стимулирует развитие историографии. Наряду с модернизацией марксистского метода в исторической науке, в современной историографии развиваются цивилизационный, многофакторный и иные исследовательские подходы. Помимо Москвы и Санкт-Петербурга, академические институты и университеты которых традиционно много внимания уделяют изучению историографии, успешно работают региональные научные центры в Томском, Казанском и других университетах.

На развитие предмета историографии в современных условиях значительное влияние оказывает науковедение, направляющее научный интерес не к готовому, оформленному знанию, а к способам получения и проверки этого знания. В самостоятельную область рассмотрения выделяются и вопросы теории и методологии историографии: предмет историографии, историографический источник, историографический факт, границы историографического анализа в междисциплинарном пространстве, принципы периодизации познавательного исторического процесса, основания взаимодействия различных национальных школ и традиций и т.д.

Лит.: Сахаров А. М. Некоторые вопросы методологии историографических исследований // Вопросы методологии и истории исторической науки. М., 1977; Киреева Р. А. Изучение отечественной историографии в дореволюционной России с середины XIX в. до 1917 г. М., 1983; Дмитриенко В. А. Введение в историографию и истории науки. Томск, 1988; Колесник И. И. Развитие историографической мысли в России XVIII - первой половины XIX в. Днепропетровск, 1990; Могильницкий Б. Г. Историческое познание и историческая теория // Новая и новейшая история. 1991. №6; Попова Т. Н. Становление историографии как специальной исторической дисциплины: некоторые аспекты проблемы // Российские университеты в XIX - начале XX в. Воронеж, 1996. Вып. 2; Вандалковская М. Г. Историческая наука российской эмиграции: «евразийский соблазн». М., 1997; Беленький И. Л. Русская история в XIX - начале XX в.: трансформация историографических представлений в советскую и постсоветскую эпохи // Россия XX столетия в исторической науке: взгляды, концепции, ценностные подходы. М., 2000. Ч. 1; Корзун В. П. Образы исторической науки на рубеже XIX-XX вв.: анализ отечественных историографических исследований. Екатеринбург, 2000; Мягков Г. П. Научное сообщество в исторической науке: опыт «русской исторической школы». Казань, 2000; Корноухова И. А. Историографические модели исторической науки конца XIX - начала XX в. // История мысли: Историография. М., 2002; Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. 2-е изд. М., 2003; Ганелин Р. Ш. Советские историки: о чем они говорили между собой: страницы воспоминаний о 1940-х - 1970-х годах. СПб., 2004; Сахаров А. Н. О новых подходах в российской исторической науке. Рубеж XXI в. // Сахаров А. Н. Россия: Народ. Правители. Цивилизация. М., 2004; Иллерицкий В. Е. Советская историография отечественной истории: очерки развития историографии истории СССР (1917-1960 годы). М., 2006.

И. Л. Беленький, Г. Р. Наумова, М. Ю. Парамонова.

Историография (от История и...графия)

1) история исторической науки в целом, а также совокупность исследований, посвященных определенной теме или исторической эпохе (например, И. Великой Октябрьской социалистической революции), или совокупность исторических работ, обладающих внутренним единством в социально-классовом или национальном отношении (например, марксистская И., французская И.). 2) Научная дисциплина, изучающая историю исторической науки.

И. как история исторической науки. И. до середины 19 в. (до возникновения марксистской И.). В древности ещё до появления письменности исторические представления и некоторые элементы исторических знаний существовали у всех народов в изустно передаваемых сказаниях и преданиях, в родословных предков. Возникновение классов и государства расширило потребность в исторических знаниях, а появление письменности позволило приступить к их накоплению. В раннеклассовых обществах были подготовлены некоторые условия для развития исторического познания (например, разработаны различные системы летосчисления), возникли первые записи исторического содержания: исторические надписи (царей, фараонов), погодные записи событий и др. Огромное влияние на описание и истолкование исторических событий оказывала религия. Все исторические события объяснялись «волей богов». Такие исторические представления закреплялись в «священных книгах» (например, в Библии (См. Библия)).

Важным этапом в прогрессивном развитии исторического познания была античная И. Она нашла своё высшее проявление в сочинениях древнегреческих историков Геродота (прозванного «отцом истории») и особенно Фукидида; для последнего характерны уже отказ от объяснения истории вмешательством божественных сил и стремление проникнуть во внутреннюю причинно-следственную связь событий, элементы исторической критики - попытка отделить достоверные факты от вымысла. Сочинения этих историков представляют собой уже не отрывочное, а связное, занимательное по форме повествование, посвящённое преимущественно политической истории (истории греко-персидских войн, Пелопоннесской войны). В сочинениях Полибия впервые зарождается понятие всемирной истории. Существенное значение в античной И. имели также сочинения Тита Ливия, Тацита, Плутарха (мастера биографического жанра), Аппиана и др. Античной исторической мысли - при всех её достижениях - была чужда идея исторического прогресса: история рисовалась либо как регрессивный процесс, либо как циклический круговорот, повторяющий одни и те же стадии. (Подробнее об античной И. см. в статьях Греция Древняя, Рим Древний, раздел Культура.) Китайский историк Сыма Цянь (2-1 вв. до н. э.) создал первую всеобщую историю Китая, отойдя от чисто хронологического принципа исторического повествования и пытаясь осветить не только политические, но и др. стороны жизни Древнего Китая.

Для И. эпохи феодализма, когда характер исторического мышления определяла преимущественно феодально-церковная идеология, характерен провиденциалистский взгляд на историю, при котором исторические события рассматривались как результат вмешательства божественной воли, как осуществление «божественного плана» (см. Провиденциализм). Этой идеей была проникнута и феодально-христианская периодизация всемирной истории по «четырём монархиям» (Ассиро-Вавилонская, Мидо-Персидская, Греко-Македонская, Римская - последнее «земное» государство) - последовательная их смена рассматривалась как результат божественного провидения. На западноевропейскую феодально-христианскую И. наряду с Библией огромное влияние оказали философско-исторические концепции христианского теолога Августина Блаженного, на мусульманскую И. - Коран . (о мусульманской арабской средневековой. И. см. в ст. Арабская культура , раздел Историческая наука.) Наиболее распространёнными формами исторических сочинений наряду с агиографической (житийной) литературой (см. Жития святых) были анналы, «всемирные истории» (например, западноевропейского хрониста Оттона Фрейзингенского, арабского историка ат-Табари) - обзоры всемирной истории от «сотворения мира». Средневековые авторы, как правило, видели лишь внешнюю связь явлений в виде их хронологической последовательности, отсюда характерная форма исторических сочинений с погодной записью событий - анналы, русские Летописи (наиболее известный из ранних русских летописных сводов - «Повесть временных лет »). Постепенно происходило усложнение исторического повествования. На смену примитивным анналам приходят более сложные Хроники , по мере развития городов появляются городские хроники; в процессе государственной централизации возникают летописные своды (например,Большие французские хроники 13-15 вв., московские летописные своды 15-16 вв. и др.). Одна из ранних в средневековой И. попыток перейти от чисто повествовательной истории к изложению исторических событий в их причинной связи (на светской основе) была предпринята в 14 в. арабским историком Ибн Хальдуном, отвергшим объяснение истории с позиций религиозной идеологии и рассматривавшим историю как постоянное изменение быта и нравов людей, как непрерывный процесс возвышения и падения государств.

Первым этапом в становлении буржуазной исторической мысли была западноевропейская гуманистическая И. эпохи Возрождения (См. Возрождение) (15-16 вв.). Её наиболее выдающиеся представители увидели движущую силу исторического процесса в политической борьбе партий и социальных групп, сменяющих друг друга у власти (итальянские гуманисты Н. Макиавелли, Ф. Гвиччардини), пытались вскрыть законы исторического развития и связать их с более общими законами, разрабатывая вопросы влияния географической среды на историю (французский мыслитель Ж. Боден). Такой - светский - подход к истории означал разрыв с феодально-теологической её трактовкой и был огромным прогрессивным шагом в развитии И. Исключительное значение для И. имело изобретение (середина 15 в.) и распространение книгопечатания. Историки-гуманисты, опираясь на успехи филологии, положили начало систематической критике исторических источников (итальянские гуманисты Флавио Бьондо, Лоренцо Валла и др.), которая стала мощным орудием преодоления представлений, выработанных феодальной И. Они заложили основы (итальянский гуманист Л. Бруни) новой периодизации истории (деление её на древнюю, среднюю, новую). Гуманистическая И. подорвала монополию феодальной И в Западной Европе. Представители феодально-абсолютистской и феодально-католической И. в борьбе с новым пониманием истории обратили большое внимание на собирание, систематизацию и публикацию исторических источников. В 17 в. появляются вспомогательные исторические дисциплины (дипломатика, палеография); Болландисты и Мавристы издают первые обширные своды средневековых исторических документов. В 18 в. начало собиранию и публикации исторических источников было положено в России (см. ст. Археография).

В 17 в. голландские и английские буржуазные мыслители (Г. Гроций, Т. Гоббс) предприняли первые попытки создать теории общественного развития на принципах естественного права (См. Естественное право) и др. рационалистических учений; итальянский мыслитель Дж. Вико возродил и развил идею круговорота в истории. С неизвестной до того времени отчётливостью вопрос о законах истории был поставлен французскими просветителями 18 в. Подойдя к истории с позиций рационализма, они искали законы истории или в разумной сущности человека, или во взаимодействии общества с природой, механически уподобляя законы истории законам природы. Французские просветители выдвинули идею создания всеобщей истории человечества, исходя из признания единства судеб человеческого рода (Вольтер), теорию естественного состояния, утверждавшую, что в начале исторического развития человек был только частью природы (Ж. Ж. Руссо), идею непрерывного прогресса в истории (Ж. Кондорсе и др.), разработали учение о влиянии на общественное развитие естественно-географической среды (Ш. Монтескьё). Основным предметом занятия историков они считали не только политическую историю, но и историю культуры (в широком смысле слова). Видные представители английской и шотландской просветительской И. (Э. Гиббон, У. Робертсон) дали обстоятельное освещение с антиклерикальных и антифеодальных позиций важных периодов европейской истории. Большое значение имели философско-исторические концепции немецких просветителей, особенно И. Г. Гердера, русских просветителей, особенно А. Н. Радищева, подошедшего к истории с точки зрения революционной борьбы против самодержавия и крепостничества.

Против просветительской И. и её идей выступили в начале 19 в. представители реакционного дворянского Романтизм а. Это направление романтической И. (особенно сильное в немецкой исторической и историко-юридической науке) отвергало существование переворотов в истории, идеализировало средневековье, отрицало рационалистическое объяснение истории. Однако романтики - при всей реакционности их общих позиций - внесли в поступательное развитие исторической науки плодотворные идеи. Они настаивали на наличии внутренней связи в исторических эпохах, полагая, что современное состояние каждого народа является продуктом его длительного исторического развития, обращали внимание на качественное своеобразие истории отдельных народов и др. Видные представители так называемой исторической школы права (См. Историческая школа права) в Германии (Ф. К. Савиньи, К. Ф. Эйхгорн) внесли значительный вклад в изучение истории государства и права, базируя свои исследования на тщательном изучении и критике исторических источников. Большую роль в разработке критических методов исследования в исторической науке сыграла классическая филология. Её применение к античной истории (немецкие учёные Ф. А. Вольф, А. Бек и особенно Б. Г. Нибур) означало новую ступень в развитии этой отрасли исторической науки. Л. Ранке (Германия) впервые стал систематически применять к источникам по средневековой и новой истории принцип исследования, ранее выдвинутый филологами-античниками. Прогресс источниковедения позволил приступить к созданию первых научных серийных публикаций источников по истории античности («Корпус греческих надписей» - с 1825, позднее, с 1863 - «Корпус латинских надписей») и средних веков (Monumenta Germaniae historica и др.). В то же время историческая концепция Ранке (провиденциализм, представление о решающей роли идей в истории, утверждение примата внешней политики над внутренней, преимущественное внимание к деятельности «великих людей» и др.) была реакционной; она оказала существенное и длительное влияние на И. консервативного юнкерско-буржуазного направления в Германии.

В русской И. этого времени господствующим было дворянско-монархическое направление (крупнейшие представители 1-й пол. 19 в. - Н. М. Карамзин, М. П. Погодин). Оно отстаивало тезис о решающей роли самодержавия в русской истории, о коренном различии исторического развития России и Западной Европы (в допетровскую эпоху), о неприемлемости для России революционного пути развития. «Скептическая школа » русской И. (М. Т. Каченовский и др.), требовавшая критического отношения к историческим источникам, начала критический пересмотр многих концепций дворянской И.

В 1-й половине 19 в. на прогресс исторических представлений большое влияние оказали философско-исторические концепции утопического социализма (прежде всего А. Сен-Симона) и философия Г. Гегеля, предпринявшего - в рамках идеалистической философии истории - наиболее плодотворную попытку раскрыть внутреннюю связь беспрерывного движения, изменения и преобразования, присущих истории человечества. Идея Сен-Симона о роли классовой борьбы в истории, возникшая из обобщения им исторического опыта Великой французской революции, была воспринята французскими либерально-буржуазными историками эпохи Реставрации - О. Тьерри, Ф. Минье, Ф. Гизо. Несмотря на историческую и классовую ограниченность выдвинутой ими теории классовой борьбы (объяснение происхождения классов из завоевания, отождествление борьбы классов с борьбой «рас»), разработка ими конкретной истории Франции и Англии как истории классовой борьбы была в мировой И. явлением большого научного значения.

Признание закономерности исторического развития, стремление установить взаимосвязь исторических явлений и рассматривать историю как процесс развития в первую очередь политических и юридических институтов - при особом внимании к истории государства (с которой нередко отождествлялась история народа) - стали характерными для подхода к освещению истории многими крупными историками 19 в. С этих позиций подошёл, в частности, к рассмотрению русской истории С. М. Соловьев.

Домарксистская научно-историческая мысль получила высшее развитие в революционно-демократической концепции истории. В исторических взглядах В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. А. Добролюбова, Н. Г. Чернышевского, историка-демократа А. П. Щапова нашло выражение приближение исторического познания к материалистическому пониманию истории. Оставаясь, в конечном счёте, на позициях идеализма в области методологии общественных наук, революционные демократы вместе с тем при постановке вопроса об объективных законах истории, которые они считали общими для всех народов, придавали особое значение развитию экономического быта, изменениям в социально-экономическом положении народных масс. Стержнем революционно-демократической концепции явилась идея о решающей роли народных масс в общественном развитии, в ходе которого определяющее значение революционные демократы придавали революционной борьбе угнетённых против угнетателей. Революционно-демократическая концепция истории во многом содействовала подготовке условий для распространения в России материалистического понимания истории.

Возникновение марксистской И. Несмотря на значительный прогресс исторического познания, для всей домарксистской И. было характерно идеалистическое истолкование основных причин развития общества. С распространением К. Марксом и Ф. Энгельсом диалектического материализма на область общественных явлений история впервые получила последовательно научную методологическую основу. Возникновение материалистического понимания истории стало переломным этапом в развитии познания общественной жизни. Марксизм доказал, что движущие силы истории определяются материальным производством, возникновением, развитием и гибелью различных способов производства, порождающих всю общественную структуру. В законах развития способов производства был найден ключ к исследованию самодвижения человеческого общества. Тем самым был указан путь «...к научному изучению истории как единого, закономерного во всей своей громадной разносторонности и противоречивости, процесса» (Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд., т. 26, с. 58). Применение в качестве руководящего методологического принципа учения об общественно-экономических формациях к анализу конкретных общественных явлений давало возможность «...правильно и точно изобразить действительный исторический процесс...» (там же, т. 1, с. 164). На этой основе Маркс и Энгельс показали, что сам объективный ход истории ведёт к победе пролетариата над буржуазией, к ликвидации в результате социалистической революции капитализма, к победе коммунизма. Выявление Марксом и Энгельсом значения классовой борьбы и революций в истории, всемирно-исторической миссии рабочего класса, роли диктатуры пролетариата, пролетарской партии вооружало историческую науку пониманием главных и решающих вопросов общественного развития. Тем самым историческое познание было органически соединено с практикой революционной борьбы пролетариата.

Огромное значение для развития марксистской исторической науки имел «Капитал» Маркса. С появлением «Капитала» (1-й том вышел в свет в 1867) материалистическое понимание истории из научной гипотезы было превращено в подтвержденную всесторонним анализом капитализма строгую научную теорию, которая стала синонимом единственно научного восприятия истории (см. там же, с. 140). Маркс и Энгельс дали образцы применения диалектико-материалистического метода не только в разработке общефилософских и экономических проблем, но и проблем конкретной истории. Это нашло отражение в таких исторических исследованиях, как «Классовая борьба во Франции», «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» Маркса, «Крестьянская война в Германии», «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Энгельса и др. Наиболее полное освещение получили в трудах Маркса и Энгельса история капиталистического общества, история буржуазных революций, история рабочего и национально-освободительного движения, но ими были разработаны и многие кардинальные проблемы истории докапиталистических формаций.

Буржуазная И. 2-й половины 19 - начала 20 вв. Буржуазная историческая наука 2-й половины 19 в. имела крупные успехи в области накопления фактов и первоначальной обработки собранного материала, повышения уровня исследовательской работы, её техники, развития вспомогательных исторических дисциплин, публикации исторических источников. Совершенствовалась организация исторической науки и исторического образования - повсеместно в университетах создавались кафедры истории и исторические семинары, возникали многочисленные Исторические общества , быстро увеличивалось число исторических журналов (См. Исторические журналы). Происходило расширение проблематики, изучаемой исторической наукой. История политических событий по-прежнему занимала в буржуазной И. доминирующее положение. Однако буржуазная И. приступила к более или менее широкому исследованию истории духовной и материальной культуры, истории социально-экономического быта, промышленности, торговли и несколько позднее - к истории социальных движений. В исторических исследованиях стал использоваться сравнительно-исторический метод, историки всё чаще стали обращаться к статистике. Крупными успехами было отмечено исследование ранних этапов развития человеческого общества. В работах американского учёного Л. Г. Моргана впервые получила широкое истолкование проблема рода как универсальной формы организации первобытного общества. Трудами немецкого учёного Г. Л. Маурера, основателя общинной теории (См. Общинная теория), было доказано, что частная собственность на землю не являлась изначальной формой землевладения. Одним из крупнейших исследований в области античной истории, оказавших существенное влияние на дальнейшее развитие буржуазной И. античности, была «Римская история» немецкого историка Т. Моммзена. В проблематике медиевистики важное место занимал вопрос о происхождении западноевропейского феодализма. В поисках ответа на него возобновилась начавшаяся ещё в 18 в. полемика между так называемого германистами и романистами о роли германских и римских институтов в формировании феодализма. Среди буржуазных медиевистов как историко-правового (Маурер, Г. Вайц, П. Рот и др. в Германии, У. Стебс и др. в Великобритании), так и историко-экономического направления (оно приобретало всё большее влияние с середины 70-х гг.) господствовали представления о качественном отличии средневекового общества от позднеримского, подчёркивалась решающая роль свободного крестьянства и общины в раннее средневековье (её значение признавали и представители вотчинной теории (См. Вотчинная теория) 2-й половины 19 в. - немецкие учёные К. Т. Инама-Штернегг, К. Лампрехт и др.). Буржуазные исследователи истории нового времени активизировали изучение проблем буржуазных революций. Во французской И. в борьбе с клерикально-монархическим, буржуазно-дворянским и др. реакционными направлениями (А. Токвиль, И. Тэн и др.) усиливается (с 70-80-х гг.) либерально-республиканская традиция в изучении Великой французской революции (А. Олар и его школа). Английская либеральная И., отражая растущую консервативность английской буржуазии, противопоставляла (вслед за Т. Б. Маколеем) бескровную «Славную революцию» 1688-89 «крайностям» революционных событий 40-х гг. 17 в.; была создана концепция английской революции как чисто религиозной, «пуританской» революции, революции без классовой борьбы (С. Р. Гардинер).

Развитие буржуазной И. 2-й половины 19 в. в ведущих европейских странах и в США проходило под сильным воздействием Позитивизм а (О. Конт, Г. Спенсер и др.). Общими, наиболее характерными чертами позитивистской И. являлись: критика традиционной И. (сводившей задачу историка к описанию отдельных событий и деятельности «великих людей»), усиление внимания к экономической и социальной истории, отказ от умозрительных, спекулятивных построений в пользу накопления, тщательной критической проверки и описания «позитивных» исторических фактов. В этом отношении позитивистский этап в И. означал известный шаг вперёд в развитии буржуазной исторической науки. В то же время позитивистскую И. характеризовали механическое толкование идеи исторической закономерности, отрицание революционных скачков в истории и проповедь эволюционизма, Агностицизм в объяснении сущности и причин исторических явлений. Развивавшаяся в период завершения в основных капиталистических странах промышленного переворота, в условиях роста рабочего движения и классовой борьбы пролетариата, позитивистская И. своим остриём была обращена против марксистского мировоззрения и молодой марксистской И.

В Великобритании историки либерально-позитивистского направления создают первые крупные труды по экономической истории (Т. Роджерс, У. Кеннингем), обобщающие синтетические работы («История цивилизации в Англии» Г. Бокля, «История английского народа» Дж. Грина). Интенсивно развивалась позитивистская И. в США, особенно после Гражданской войны 1861-65; большое значение имели труды историка и социолога Дж. Дрейпера. В русской И. новым явлением были работы В. О. Ключевского, концентрировавшего своё внимание в исследовании русского исторического процесса на анализе социальных и экономических факторов (особенно в работах 80-х гг.) и противопоставлявшего во многом свои взгляды историческим концепциям господствовавшей ранее в русской И. государственной школы (См. Государственная школа) (Б. Н. Чичерин, К. Д. Кавелин и др.). Под сильным влиянием позитивизма сложилось мировоззрение Н. П. Павлова-Сильванского, отстаивавшего идею единства русского и западноевропейского исторического процесса и доказывавшего наличие феодализма в средневековой Руси (что отрицалось тогда русскими буржуазными и дворянскими историками). С 70-80-х гг. вырастает влиятельное либерально-позитивистское направление русских историков, изучающих западноевропейскую историю (Н. И. Кареев, М. М. Ковалевский, П. Г. Виноградов, И. В. Лучицкий, позднее Д. М. Петрушевский, А. Н. Савин); особенно крупный вклад они внесли в разработку аграрной истории Франции и Англии. В Германии влияние позитивизма было незначительным (крупнейший германский историк-позитивист - К. Лампрехт). Здесь после объединения страны «сверху» отчётливо проявилось сближение либерального и консервативного (идущего от Л. Ранке) направлений в И. Историки «мало-германской» школы (Г. Зибель, Г. Трейчке, И. Дройзен и др.) в своих исторических сочинениях создали легенду об «исторической миссии» прусской династии Гогенцоллернов как «собирателей и объединителей» Германии.

С конца 19 - начала 20 вв. в буржуазной И. появляются признаки кризиса, распространившегося в первую очередь на область методологии истории. Социальные причины кризиса были связаны с наступлением эпохи империализма и обострением противоречий капиталистической системы, гносеологические - с крахом позитивистского подхода к историческому процессу, отчётливо проявившимся в эти годы. В буржуазной И. ведущих капиталистических стран намечается тенденция к пересмотру теоретико-методологических основ истории как науки (отказ от признания закономерного и прогрессивного характера общественного развития, единства мирового исторического процесса, объективного характера самого исторического знания); усилились тенденции к сближению истории с литературой, искусством (а не с точными науками, что было характерно для позитивизма). Особенно отчётливо эти симптомы обозначились в Германии [распространение взглядов «идиографической» баденской школы неокантианства (См. Неокантианство) (В. Виндельбанд, Г. Риккерт), М. Вебера, выступление против идеи исторической закономерности историков Г. фон Белова, Ф. Мейнеке, Г. Онкена и др.]. «Антипозитивистская реакция» отчётливо проявилась и в итальянской И., где на смену переживавшим кризис традиционным, отчасти связанным с позитивизмом школам («критико-филологической», «экономико-юридической») пришла в качестве господствующей неогегельянская «этико-политическая» концепция истории Б. Кроче (сохранившая влияние в итальянской И. и в 20 в.).

Конец 19 - начало 20 вв. - эпоха выдающихся археологических открытий (см. в ст. Археология), осваивавшихся исторической наукой. И. продолжает накопление фактического материала, добивается успехов в изучении отдельных сторон исторического процесса. Историки проявляют всё большее внимание к проблемам экономики и социальных отношений (в том числе и древней истории - немецкие историки Э. Мейер, Р. Пёльман и др.). Укрепляются организационные основы исторической науки и исторического образования, появляются фундаментальные обобщающие труды (например, «Кембриджская история», «Всемирная история» Э. Лависса и А. Рамбо, «История Западной Европы в новое время» Н. И. Кареева). Во Франции создаются крупные исследования по истории Великой французской революции (А. Олар и его школа, А. Матьез), труды по социальной и экономической истории (Э. Левассёр, Ж. Вейль), фундаментальная, написанная с прогрессивных позиций «Социалистическая история» под редакцией и при участии Ж. Жореса. В США закладываются основы влиятельного направления буржуазного экономизма: появляются труды Ф. Тёрнера о «подвижной границе» США как важнейшем факторе их истории в новое время. В этот период создаёт свои первые работы Ч. Бирд, стремившийся найти социально-экономические корни политической борьбы в США в годы первой американской революции.

Вместе с тем и в области конкретно-историографической работы конец 19 - начало 20 вв. знаменуется усилением реакционных тенденций. Возникшее на рубеже 19-20 вв. так называемое критическое направление подвергло пересмотру (с реакционных методологических позиций) либеральные исторические концепции, господствовавшие в буржуазной И. 2-й половины 19 в. Усилилась присущая буржуазной И. модернизация истории. Стремясь доказать извечность капиталистического строя, историки этого направления «находили» капитализм в античности (Э. Мейер) и в средние века (австрийский историк А. Допш). Всё более широкое признание получала в буржуазной И. идея «непрерывности» (континуитета) при переходе от античности к средневековью (выдвинута французским историком Н. Д. Фюстель де Куланжем), связанная с отрицанием революционных скачков в истории. В России ярким проявлением кризиса буржуазной исторической науки было возрождение представлений о принципиально различном историческом развитии России и Западной Европы (прежде всего в работах П. Н. Милюкова), влияние идей неокантианства в методологии (А. С. Лаппо-Данилевский, Д. М. Петрушевский). Усилившиеся реакционные течения в буржуазной И. были направлены не только против марксизма, но и против различных вариантов либерального и демократического подхода к историческому процессу (правобуржуазная И. во Франции, пангерманская И., экспансионистская школа в изучении политики США, шовинистическое направление в итальянской И. и т. д.).

Марксистское направление в И. конца 19 - начала 20 вв. Начало ленинского этапа в марксистской И. В конце 19 - начале 20 вв. в противовес господствующей буржуазной И. и в борьбе с ней развивается марксистское направление И. Г. В. Плеханов, Ф. Меринг, А. Бебель, П. Лафарг, Дж. Коннолли, А. Лабриола, Д. Благоев и др. его представители внесли серьёзный вклад в научную разработку истории рабочего движения, капитализма, крестьянства и крестьянских движений, революций, общественной мысли и др. проблем. Вместе с тем отрицательное влияние на развитие марксистской исторической мысли оказывал усилившийся оппортунизм ряда идеологов 2-го Интернационала (германские социал-демократы Э. Бернштейн, К. Каутский, Г. Кунов и др.), который отразился и на их исторических взглядах по многим важным проблемам (истории капитализма, международного рабочего движения, колониальной политики и др.).

Начало новому этапу в развитии марксистской исторической мысли положили труды В. И. Ленина. Особенно большое значение для И. имела разработка Лениным теоретико-методологических основ общественных наук (в том числе исторической науки) - развитие материалистической теории познания, диалектико-материалистического Историзм а, отстаивание научного положения о существовании объективных исторических законов, возможности познания исторических явлений, разработка принципов партийности в истории науке, классового подхода к оценке исторических событий («Что такое “друзья народа” и как они воюют против социал-демократов?», «Материализм и эмпириокритицизм» и др. работы). Всё это было особенно важно в условиях начавшегося теоретико-методологического кризиса буржуазной исторической науки. Ленин в борьбе с буржуазной и реформистской И. развил и обогатил марксистскую концепцию всемирно-исторического процесса. Он разработал проблемы социалистической революции, роли народных масс в истории буржуазной революций, рабочего, демократического и национально-освободительного движения и др. Прочная методологическая база для научного изучения истории новейшего времени была заложена В. И. Лениным в его теории империализма («Империализм, как высшая стадия капитализма» и др. работы). Ещё в работах 90-х гг. («Развитие капитализма в России» и др.) Ленин заложил основы марксистской концепции русского исторического процесса. В трудах Ленина были принципиально решены такие кардинальные проблемы русской истории, как периодизация истории России и русского революционного движения, особенности феодального строя в России, генезис капитализма, вопросы пореформенного социально-экономического и политического развития России, внутренней и внешней политики царизма и многое другое. Марксистская концепция русской и всемирной истории разрабатывалась в России целым рядом деятелей партии, публицистов, историков.

Марксистская И. в СССР и других странах после 1917. Победа Великой Октябрьской социалистической революции в России впервые создала условия для превращения марксистского направления И. в господствующее направление исторической науки целой страны. Формирование советской исторической науки происходило в ожесточённой идейной борьбе против буржуазно-помещичьих и меньшевистских исторических концепций, в борьбе с троцкистскими, каутскианскими и др. искажениями истории. Советская историческая наука опиралась на основополагающие труды Маркса, Энгельса, Ленина. Огромное значение имело дальнейшее развитие Лениным в послеоктябрьский период марксистской концепции исторического процесса - обобщение опыта подготовки и проведения Октябрьской революции, первых лет Советской власти, истории партии, истории международного рабочего и национально-освободительного движения и многого другого. Потребности социалистического строительства, задачи коммунистического воспитания трудящихся и борьбы с враждебной идеологией выдвинули на первый план в молодой советской И. необходимость разработки новой исторической проблематики. Исследование советскими историками первого поколения (А. А. Адоратский, М. Н. Покровский, И. И. Скворцов-Степанов, Е. М. Ярославский, В. И. Невский, Ф. А. Ротштейн, М. С. Ольминский, Н. Н. Батурин, М. П. Павлович и др.) актуальных проблем отечественной и всеобщей истории явилось важным этапом в становлении советской марксистской И. Они разрабатывали важнейшие проблемы новой и новейшей истории: история буржуазных революций (особенно Великой французской революции), Парижской Коммуны, возникновения и развития марксизма, русского революционного движения, большевизма, Великой Октябрьской революции, национально-освободительных движений и др. Исследование этой новой исторической проблематики было органически связано с постановкой и решением важнейших теоретических проблем: роль революций в мировой истории, закономерности классовой борьбы на различных этапах общественного развития, отличие Великой Октябрьской социалистической революции от революций прошлого, её характер, движущие силы, международное значение, роль народных масс в истории и др.

Создание новой И. по традиционным проблемам и периодам истории шло прежде всего по пути пересмотра и преодоления идеалистических концепций всемирно-исторического процесса и утверждения материалистического понимания истории, по пути всестороннего изучения и переосмысления накопленного дореволюционной наукой исторического материала. Историки-марксисты первого поколения подвергли серьёзной критике важнейшие теоретические положения буржуазной И. - исторический идеализм, Плюрализм , различные виды модернизации исторического прошлого, ограниченность её проблематики (игнорирование истории классовой борьбы и др.). М. Н. Покровскому, первому из русских профессиональных историков, сделавшему попытку систематического изложения истории России с марксистских позиций, принадлежала ведущая роль в советской исторической науке периода её становления. В его деятельности наиболее отчётливо отразились как успехи, так и трудности 1-го этапа развития марксистской исторической науки в СССР. Поиски новых путей развития исторической мысли, при узости фактографической базы исследований по большинству проблем истории - в соединении с недостаточной марксистской подготовкой молодых кадров, приводили к некоторым ошибочным оценкам и положениям, порождали в советской И. этого времени элементы схематизма, «экономического материализма» и вульгарного социологизма. Успехи и слабости 1-го этапа развития советской И. сказались и в проведённых в конце 20 - начале 30-х гг. историками-марксистами дискуссиях об общественно-экономических формациях и «азиатском способе производства», о первобытнообщинном строе, рабовладении и феодализме и др. Под руководством Коммунистической партии советские историки подвергли критике и преодолели как буржуазно-апологетический, так и нигилистический подход к историческому прошлому.

С середины 30-х гг. начался новый этап развития советской исторической науки. К этому времени во всех областях изучения истории утвердилась марксистско-ленинская теория и методология. Концепция всемирно-исторического процесса, рассматривающая его как закономерную смену общественно-экономических формаций: первобытнообщинного строя, рабовладельческой формации, феодализма, капитализма, социализма (коммунизма), стала в советской исторической науке господствующей. Рост профессионального мастерства, подготовка кадров историков-марксистов (в том числе и по тем отраслям исторической науки, которые ранее были монополией старых, дореволюционных кадров историков) позволили приступить к интенсивной монографической разработке многих проблем и периодов отечественной и мировой истории. Изучение социально-экономических отношений, положения непосредственных производителей заняло центральное место в исторических исследованиях. Так, наибольшие успехи исследователей, занимавшихся историей русского и западноевропейского феодализма, были связаны с изучением аграрных отношений, истории крестьянства (труды Б. Д. Грекова, Н. М. Дружинина по истории крестьянства в России, Е. А. Косминского, С. Д. Сказкина и др. по аграрной истории стран Западной Европы и др.), древнерусского ремесла (Б. А. Рыбаков). Исследовались и обсуждались проблемы социально-экономических предпосылок перехода от феодализма к капитализму в России. Особое внимание в этот период уделялось выявлению единства всемирно-исторического процесса, общих закономерностей в развитии общества. Так, например, в области древней истории утвердилась точка зрения об обществах не только античных, но и древневосточных как рабовладельческих, много усилий было направлено на преодоление присущего буржуазной И. «европоцентризма» и доказательство принципиального единства путей общественного развития стран Востока и Запада и т. д. Утвердилась точка зрения о феодальном характере Киевской Руси. Значительное место в предвоенный, военный и послевоенный периоды заняла работа по разоблачению фашистской фальсификации истории русского и других славянских народов, по истории войн и военного искусства, военно-патриотическая тема. В то же время в эти годы в исторической науке проявлялись черты догматизма и схематизма, в исследовании ряда вопросов, особенно по истории Великой Октябрьской революции, Гражданской войны 1918-20 и последующего развития советского общества, появились односторонние, субъективистские трактовки, сложившиеся в обстановке культа личности Сталина.

Начавшееся с середины 50-х гг. устранение отрицательных последствий культа личности способствовало более последовательному применению марксистско-ленинских принципов при изучении исторических процессов. Расширился круг проблем, подвергающихся историческому исследованию. Центр тяжести в области изучения отечественной истории переместился на историю советского общества. И. советского общества, истории партии, изучение которых особенно отставало в предшествующий период, пополнилась ценными документальными публикациями, монографическими исследованиями, коллективными трудами (по истории Октября, советского рабочего класса и крестьянства, социалистической индустриализации и коллективизации, по национально-государственному строительству в СССР и др.). Стали активнее разрабатываться история марксизма и ленинизма, наиболее актуальные проблемы истории мирового рабочего и коммунистического движения, история стран социалистического содружества, становления и развития мировой системы социализма, история национально-освободительного движения. Значительное развитие получили исследования по славяноведению. По существу впервые в советской И. стала изучаться история стран Африки, Латинской Америки, значительно расширились исследования по истории стран Азии. Происходит дальнейшее уточнение и совершенствование марксистско-ленинской концепции всемирно-исторического процесса. Этому в значительной мере способствовали проведённые в 60-х гг. дискуссии и обсуждения: о социально-экономических формациях и «азиатском способе производства», о генезисе феодализма в России, в странах Европы и Востока, о «восходящей» и «нисходящей» стадиях феодальной формации в России, о генезисе капитализма в Западной Европе и в России, об основных этапах русского революционного движения и путях его дальнейшего изучения, о российском империализме и др. Подчёркивая по-прежнему общие закономерности исторического процесса, советские исследователи больше внимания стали уделять специфике их проявления в разных регионах и странах мира, различным вариантам и типам исторического развития. Большее, чем в предшествующий период, внимание уделяется истории идеологии, культуры, наметилась тенденция к более всестороннему исследованию классов и общественных групп в разные исторические эпохи. Более интенсивно стали разрабатываться проблемы истории исторической науки. Расширился круг исследуемых вопросов, относящихся к методологическим проблемам марксистской И. (соотношение истории и теории исторического материализма, критерии истины в исторической науке, предмет, метод и задачи марксистской И., специфика исторического исследования) и её понятийному аппарату (эпоха, исторический факт, переходный период и др.).

Советскими историками за все годы существования марксистской И. в СССР создано значительное количество ценных исследований, получивших признание в СССР и за рубежом. Сформировался ряд исследовательских направлений, отличающихся определённой спецификой в разработке больших проблем истории, например М. Н. Тихомирова - по русской истории эпохи феодализма, А. Л. Сидорова - по истории российского империализма, И. И. Минца - по истории Великой Октябрьской революции, М. В. Нечкиной - по истории русского революционного движения 19 в.; по изучению Великой французской революции и истории социалистических учений (формирование этих научных направлений связано с именами Н. М. Лукина, В. П. Волгина); Е. А. Косминского и А. И. Неусыхина - по аграрной истории западноевропейского средневековья, В. В. Струве - по истории Древнего Востока, В. Б. Луцкого - по новой и новейшей истории арабских стран, И. М. Рейснера - по истории Индии, и др. Одно из свидетельств плодотворного развития советской исторической науки - становление и успехи национальной И. в союзных республиках, создание там своих национальных кадров историков-марксистов. (см. статьи о союзных республиках, подраздел Историческая наука.)

Марксистско-ленинская концепция отечественной и всемирной истории получила конкретное воплощение в фундаментальных обобщающих коллективных трудах - 10-томной «Всемирной истории» (1955-66), 12-томной «Истории СССР. С древнейших времён до наших дней». Созданы 5-томная «История гражданской войны в СССР» (1935-60), 6-томная «История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941-1945» (1963-65), выходит 6-томная «История КПСС». Коллективные труды советских историков посвящены исследованию буржуазных революций: «Французская буржуазная революция 1789-1794» (1941), «Революции 1848-1849» (т. 1-2, 1952), «Английская буржуазная революция XVII в.» (т. 1-2, 1954). Итоги исследования международного рабочего движения подведены в коллективных трудах «Парижская Коммуна 1871 г.» (т. 1-2, 1961), «Первый Интернационал» (ч. 1-3, 1964-68), «История Второго Интернационала» (т. 1-2, 1965-1966), в подготовленном Институтом марксизма-ленинизма кратком очерке истории Коминтерна (1969). Коллективный труд «История дипломатии» (1-е издание - т. 1-3, 1941-45; 2-е переработанное и дополненное издание - т. 1-3, 1959-65) даёт марксистское освещение истории дипломатии на всём её протяжении. Специальные обобщающие труды посвящены внешней политике СССР («История международных отношений и внешней политики СССР», 2 изд., т. 1-3, 1967; «Советский Союз в Организации Объединённых Наций», т. 1-2, 1965; «Советский Союз и Организация Объединённых Наций. 1961-1965 гг.», 1968, и др.). Созданы коллективные обобщающие труды по истории многих зарубежных стран, в том числе Польши, Болгарии, Чехословакии, Югославии, Румынии, США, Италии, по германской истории, коллективные труды по новой и новейшей истории стран зарубежного Востока и Латинской Америки и др. Издана фундаментальная 3-томная «История Византии» (1967). Выходит «Советская историческая энциклопедия» - первое марксистское универсальное справочное издание по вопросам истории (к 1972 - 13 тт.).

Образование мировой социалистической системы создало предпосылки для победы марксистско-ленинской идеологии в большой группе стран. В молодой марксистской И. в зарубежных социалистических странах наряду с национальной спецификой проявились и общие процессы. В развитии И. большинства этих стран можно выделить три главных этапа, в основном связанных с общими вехами их исторического развития. Уже в первый период (1945 - конец 1940-х гг.) предпринимались меры для создания на новой основе и значительного расширения организационной, источниковедческой, издательской базы исторической науки. Однако марксистское направление в этот период в обстановке ожесточённой идейно-политической и классовой борьбы только начинало утверждаться как господствующее. В академической сфере и в области преподавания сохранялось, как правило, преобладание старых, основывавшихся на старой буржуазной методологии, учёных. В конце 40 - середине 50-х гг., по мере укрепления творческого ядра историков-марксистов, появления значительного числа монографических трудов, марксистская методология постепенно завоёвывала всё более ведущие позиции. Но процесс этот был сложным и противоречивым, захватил ещё не все области исторической науки. Период с середины 50-х гг. стал в целом временем окончательной победы марксистско-ленинской методологии исторического исследования. Утверждение и победа марксистской И. проходили под идейным руководством коммунистических партий.

В области конкретно-исторических исследований для историков социалистических стран характерны два основных направления. Первое - научно аргументированное критическое переосмысление старых, буржуазных концепций национальной истории, например воссоздание историками ГДР в общих трудах и специальных монографиях основных линий новой и новейшей истории Германии и истории германского рабочего движения (Г. Шильферт, И. Штрейзанд, К. Оберман, Э. Энгельберг, Х. Бартель и др.), новое освещение чешскими учёными Революции 1848 как движения не только национального, но и социально-классового, изучение венгерскими историками освободительной борьбы венгерского народа против Габсбургов и др.

Вторым главным направлением исследований историков социалистических стран явилось открытие и разработка новой проблематики, в том числе игнорировавшейся старой наукой. Впервые осмыслены целые периоды национальной истории, выявлена объективная социально-экономическая основа коренных общественных процессов, остававшаяся ранее в тени - например, плодотворная разработка проблем рабочего и крестьянского движения в Польше, Чехословакии, Румынии, Венгрии, Югославии, Болгарии (Н. Гонсёровская-Грабовская, М. Госиоровский, А. Оцетя и др.), труды о влиянии русской Революции 1905-1907 и Великой Октябрьской социалистической революции на развёртывание классовой и национальной борьбы (Л. Штерн, П. Константинеску-Яшь, Ф. Чулинович и др.), фундаментальное изучение антифашистского Движения Сопротивления в ГДР, Югославии, Чехословакии, Румынии (О. Винцер, И. Марьянович и др.; коллективные труды). Наблюдается заметный поворот к исследованию новейшей истории. Значительное место занимают проблемы изучения народно-демократических и социалистических революций, социалистического строительства.

Фундаментальная разработка таких узловых проблем отечественной истории, как история крестьянства и его классовой борьбы, формирование пролетариата, развитие рабочего движения, национально-освободительных движений 19 - начала 20 вв. и антифашистской борьбы и др., позволили перейти к созданию - на основе марксистско-ленинской методологии - обобщающих сводных трудов по истории Болгарии, Польши, Чехословакии, Румынии и др. стран.

Большое внимание уделяется разработке истории революционных, культурных, научных связей стран социалистической системы. Научные контакты историков социалистических стран, использование опыта советской И., совместная разработка ряда кардинальных проблем истории играют важную роль в развитии И. стран социализма. Значительное увеличение удельного веса марксистской И. после 2-й мировой войны 1939-45, коллективная разработка историками-марксистами многих стран важных проблем истории - всё это новые явления в развитии мировой И. в целом. Показателем возросшего влияния марксистской И. социалистических стран на мировую историческую науку является, в частности, их активное участие в международных конгрессах исторических наук (см. Исторические конгрессы международные). Советские учёные выступают ныне на международной арене вместе с историками других социалистических стран, находя поддержку прогрессивных представителей исторической науки капиталистических стран.

Период новейшей истории (особенно после 2-й мировой войны) отмечен значительным ростом марксистского направления И. и во многих капиталистических странах. Историки-марксисты этих стран наиболее значительный вклад внесли в разработку проблем новой и новейшей истории, рабочего и социалистического движения, революционных традиций своих народов, экономической истории и положения трудящихся масс. Сильное марксистское направление имеется в И. Франции, Италии, Японии и ряда др. стран. Марксистская И. Франции наиболее интенсивно разрабатывает историю народных движений, Великой французской революции, экономическую историю, историю рабочего и социалистического движения, колониальной политики, Движения Сопротивления (А. Собуль, К. и Ж. Виллар, Ж. Брюа, Ф. Шено и др.). Среди проблем итальянской истории, которые наиболее обстоятельно изучаются историками-марксистами Италии, важнейшее место занимают проблемы Рисорджименто , истории рабочего и социалистического движения, фашизма и антифашистского движения, проблемы национальной экономической истории (Э. Серени, Дж. Канделоро, Г. Манакорда, Дж. Берти и др.). Историки-марксисты США создали работы, которые охватывают практически весь комплекс основных проблем истории США: социально-экономическое развитие страны и две американские революции, рабочее и негритянское движение (Дж. Аллен, Г. Аптекер, У. Фостер, В. Перло, Ф. Фонер и др.). Разработку ведущих проблем национальной истории ведут историки-марксисты Великобритании (А. Мортон, М. Добб и др.) и др. стран.

Значительное место в марксистской И. как социалистических, так и капиталистических стран занимает разоблачение социальной и идейной направленности буржуазной и реформистской И.

Рост марксистской И. в капиталистических странах имеет большое принципиальное значение. Он не только связан с новыми успехами в разработке научной концепции национальной истории этих стран, но способствует также всё большему расслоению внутри буржуазной И. Под влиянием успехов марксистской школы многие историки капиталистических стран вступают в диалог, а иногда и в сотрудничество с марксистскими историками. В некоторых странах (например, Италия) в И. возникает широкий прогрессивный демократический лагерь, где марксистское направление занимает почётное место.

Важный вклад в развитие марксистской И. вносят историки стран Латинской Америки. Историки-марксисты Аргентины (Р. Искаро, Б. Марианетти, Л. Пасо), Бразилии (К. Праду Жуниор, Р. Факу, О. Брандан и др.), Чили (В. Тейтельбойм, Э. Р. Некочеа) много сделали для выработки научной концепции истории этих стран, изучения ведущих социально-экономических процессов, основных проблем классовой и антиимпериалистической борьбы. Их деятельность способствовала сближению всех прогрессивных, национально-демократических, антиимпериалистических сил.

Буржуазная И. после 1917. После 1-й мировой войны 1914-18 и Великой Октябрьской социалистической революции главное направление развития И. определяется противоборством по основным методологическим и конкретно-историческим вопросам марксистско-ленинской и буржуазной И. Буржуазная (и примыкающая к ней реформистская) И. находится в новейшую эпоху в состоянии всё углубляющегося кризиса. Он выражается прежде всего в мировоззренческих и методологических установках значительной части буржуазной И., в глубоком проникновении в неё Релятивизм а и субъективизма, в отрицании исторических закономерностей, что подрывает самые основы истории как науки. Растет разрыв между увеличением потока выходящих в свет научных трудов и сужением познавательных возможностей буржуазной И. Усилилась «политизация» ряда течений буржуазной И., откровенное прислужничество целых её школ и направлений перед реакционными правящими кругами и монополистической буржуазией. Другой важной стороной кризиса буржуазной И. является усиливающееся расслоение в лагере буржуазных историков перед лицом краха их традиционных общих представлений и успехов марксистской И.

В развитии буржуазной И. после 1917 можно выделить два периода: до и после 2-й мировой войны 1939-45.

В первый период ведущее положение занимала И. стран-победительниц в 1-й мировой войне 1914-18 - Великобритании и Франции; задававшая ранее тон во многих областях исторического исследования германская И. после поражения Германии в 1-й мировой войне переживала спад. В Великобритании в межвоенный период интенсивно развивалась лейбористская И., конституировавшая историю рабочего движения как равноправную тему академические исследования (Дж. Д. Коул и его последователи). Кризисные явления отчётливо проявились в реакционной концепции мирового исторического процесса как развития и смены замкнутых цивилизаций (А. Дж. Тойнби), в широкой ревизии традиционных либеральных концепций национальной истории Л. Нэмиром и его школой. Во французской И. значительным явлением стала деятельность Общества робеспьеристских исследований (возглавлялось А. Матьезом, а затем Ж. Лефевром). Ценные труды этого направления по социально-экономической истории Великой французской революции были созданы под воздействием методологии марксизма. Попыткой преодолеть кризис, переживаемый буржуазной И., явилось возникновение в 20-х гг. влиятельного направления в изучении экономической и социальной истории, связанного с журналом «Annales» и с именами М. Блока и Л. Февра. Исследователям этого направления принадлежат ценные труды по социально-экономической истории западноевропейского феодализма, истории культуры и др. Близок к этому направлению бельгийский историк А. Пиренн. Однако в истолковании основных проблем истории средневековья наибольшим влиянием среди западноевропейских буржуазных историков пользовалась концепция Допша.

В США получил широкое развитие буржуазный экономизм (Ч. Бирд и его школа), расширилось и стало достоянием «академической» науки изучение истории рабочего движения (Дж. Коммонс и его последователи, так называемое коммонсовско-висконсинская школа). Несмотря на накопление историками этих направлений огромного фактического материала и известные успехи в освещении отдельных сторон исторического развития США, работы их носили, как правило, апологетический характер, были далеки от научного воссоздания основных процессов национальной истории.

Борьба между крайне реакционным националистическим (Г. фон Белов, А. Шефер и др.) и либеральным (вместе с примкнувшим к нему социал-реформистским) течениями в веймарской Германии к началу 30-х гг. завершилась победой первого. В итоге традиционный германский «историзм» уступил своё место откровенному релятивизму, а затем, как логическое следствие, - бредовой нацистской «теории ритмов» в общественном развитии.

После 2-й мировой войны в буржуазной И. отмечается дальнейшее углубление кризисных черт и растущее расслоение в среде буржуазных историков в связи с развитием марксистско-ленинской И. в странах социализма и в самих капиталистических странах. Значительно усилился интерес к теоретическим проблемам исторической науки, связанный со стремлением буржуазной исторической науки противопоставить марксистской методологии свой исторический синтез. Для современного этапа развития мировой И. характерно все более широкое внедрение в И. исследовательских приёмов и результатов, достигнутых в смежных научных дисциплинах - социологии, экономике, демографии, социальной психологии и др. Но оно сопровождается нередко усвоением реакционных теорий, господствующих в буржуазной социологии и др. смежных дисциплинах, оказывается формой осуществления исторического синтеза в рамках идеалистической методологии (усиление влияния на И. реакционных социологических теорий особенно характерно для многих направлений современной буржуазной исторической науки США). Весьма показательно, в частности, для современной буржуазной И. широкое применение структурного метода в историческом исследовании, увлечение количественными методами смежных с историей экономических наук. При этом методика исследования практически вытесняет методологию, а вспомогательные методы работы историка, сами по себе способные обогатить и углубить его труд, абсолютизируются и превращаются в свою собственную противоположность. Подобная «структурализация» и «математизация» исторического знания в том виде, в каком они осуществляются многими современными буржуазными историками, - дополнительное свидетельство углубления кризисных явлений современной буржуазной И.

Возросшее влияние марксизма на буржуазную И. проявляется не только в переходе части прогрессивных историков на марксистские позиции при освещении ряда крупных исторических проблем, но также и во внимании к тем вопросам и аспектам исторического процесса, которые раньше игнорировались «академической» наукой. Для современной буржуазной И. характерен возросший интерес к экономической истории. Показателем этого является значительное увеличение удельного веса историко-экономических исследований, создание многочисленных центров по организации и координации исследований социально-экономической проблематики, проведение (с 1960) международных конгрессов по экономической истории и др. Но для разработки буржуазной И. экономических проблем характерны сосредоточение внимания на истории торговли и финансов, отчасти техники, уход от исследования производственных отношений, рассмотрение экономики вне связи с классовой борьбой. Таким образом, усвоение буржуазной И. положения о роли экономики в общественном развитии происходит в форме восприятия идей экономического материализма. У реакционной части буржуазных историков разработка проблем экономической истории сопровождается созданием (или усвоением) буржуазно-апологетических историко-экономических концепций - например, теории «старого» и «нового» капитализма (согласно которой все общественные пороки, лишения народных масс объясняются генезисом буржуазного общества, а не самой природой капитализма, и относятся к далёкому прошлому), теории «единого индустриального общества» и др.

Для современной буржуазной И. характерна актуализация проблематики, заметно усилившееся внимание к проблемам новой и новейшей истории. Наблюдается количественный рост литературы по истории рабочего движения. Активное участие в его изучении принимают ныне профессиональные историки, появились специальные издания, научные общества и исследовательские институты. Опубликовано большое число работ по истории марксизма, ленинизма, коммунистических и рабочих партий, в которых даётся искажённая картина развития международного рабочего движения. Широкое распространение получили реформистские теории. Значительное число работ проникнуто духом антикоммунизма (в скрытой или в более откровенной форме). «Доказательства» устарелости марксизма, случайного характера Октябрьской революции, противопоставление марксизма ленинизму, мнимого отсутствия предпосылок для пролетарской революции на Западе, изображение международного коммунистического движения «орудием Москвы», фальсифицированное освещение процесса складывания мировой социалистической системы, процесса индустриализации и коллективизации в СССР, истории Великой Отечественной войны 1941-45 и т. д. - основные направления фальсификации истории многочисленными буржуазными «советологами» и «кремленологами».

Последние десятилетия принесли вынужденное возвращение части буржуазных историков на позиции признания единства всемирно-исторического процесса. За этим вынужденным признанием - бурный подъём национально-освободительного движения в мире, возникновение большого числа новых суверенных государств. Вместе с тем это отнюдь не означает полного отказа ведущих направлений буржуазной И. от европоцентризма, от теорий о сепаратном развитии различных регионов по замкнутым кругам «культур». В разработке соответствующей проблематики проявляются и «ультралевые» тенденции маоистского толка, по существу сомкнувшиеся с наиболее реакционными течениями империалистической И.

В послевоенные годы происходят некоторые изменения в развитии буржуазной И. различных стран. На первый план выдвинулась И. США, активизирующаяся в разработке проблем не только американской, но и мировой истории по всем её периодам. Американская И. задаёт тон во многих областях исторического исследования. Вместе с тем в ней ещё явственнее проявляются черты кризиса, отчётливее всего обнаруживающиеся в теоретических трудах по истории. Сходит со сцены некогда влиятельное экономическое направление, его заменяют школы, ещё более далёкие от научного подхода к истории. Появляется школа «неолиберализма» (А. М. Шлезингер младший, Р. Хофстейдер и др.), представители которой отказываются от всякого анализа социально-экономических противоречий в американском обществе, прославляют деятельность буржуазных реформаторов, представляют американский капитализм как динамичную систему, приспособляющую свою структуру к потребностям общественного развития без классовой борьбы и социальных потрясений. Ещё дальше идут в этом направлении представители школы «неоконсерватизма» (Р. Браун, Д. Бурстин и др.), отрицающие закономерность и неизбежность Войны за независимость в Северной Америке 1775-83 и Гражданской войны в США 1861-65 и рассматривающие эти поворотные пункты американской истории как следствие ошибок, допущенных революционерами. Складывается грубоапологетическая «школа бизнеса», откровенно прославляющая капиталистическую верхушку США и её деяния, происходит перерождение части историков, изучающих внешнюю политику и международные отношения, в поборников антисоветизма и антикоммунизма и певцов «американской мировой гегемонии».

Всё более заметное место в послевоенный период занимает французская И. Её характерными чертами являются дальнейшее развитие направления экономической и социальной истории (Э. Лабрус и др.), продолжающего испытывать на себе определенное влияние марксистской методологии.

Острая борьба между буржуазной и марксистской И. по центральным проблемам национальной истории происходит в Великобритании (история Английской буржуазной революции 17 в. и промышленного переворота, внешней и колониальной политики, рабочего движения, вопрос о воздействии развития капитализма на положение рабочего класса, о судьбах Британской империи).

Ведущее положение в послевоенной западногерманской И. с середины 50-х гг. занимает так называемое псевдолиберальное направление во главе с Х. Ротфельсом, сменившее безраздельно господствовавшую в первое послевоенное десятилетие группу Г. Риттера (которая придерживалась во многом традиций скомпрометированной прусско-немецкой реакционной И.).

И. стран, освободившихся от колониальной и полуколониальной зависимости. В мировой И. новейшего времени важным явлением стало развитие национальной И. стран, освободившихся от колониальной и полуколониальной зависимости и вступивших на путь самостоятельного развития. И. в этих странах длительное время носила феодальный характер (преобладали в основном летописные формы исторических сочинений, отсутствовали широкие обобщения, современные методы научной критики). Зарождение буржуазной И. здесь тесно связано с формированием наций и народностей, ростом национального самосознания, поисками корней исторических традиций, которые можно было бы противопоставить влиянию идеологии колонизаторов. Процесс складывания национальной И. неотделим от деятельности просветителей. Так, в Индии ещё в начале 19 в. Раммохан Рай одним из первых в индийской И. нового времени начал изучать историю отечественной культуры и религии; в Китае Кан Ю-вэй и Лян Ци-чао предприняли пересмотр конфуцианских текстов, пытаясь, основываясь на них, объяснить необходимость прогрессивных преобразований. Начало современной И. в арабских странах положили Бутрус аль-Бустани, Рифаа ат-Тахтави, Дж. Зейдан и др.; в Иране - Ага-хан Кермани, Мальком-хан; на Филиппинах - Хосе Рисаль. И. стран Востока формировалась под сильным влиянием западноевропейской И.

После освобождения стран Востока от колониального господства в И. этих стран усиливается стремление переосмыслить концепции колониальной И., заново оценить события отечественной истории. Всё отчётливее прослеживается связь между антиколониалистской идеологией и интересом к отечественной истории. Так, например, И. Индии и Пакистана, в противовес западной буржуазной И., считавшей Индийское восстание 1857-59 военным бунтом, оценивает это событие как народное прогрессивное восстание; видные исторические деятели (Югурта в Алжире, Чака и Дингаан в Южной Африке, Самори Туре в Западной Африке, М. Сакая на Филиппинах) рассматриваются в национальной И. как герои освободительного движения.

Значительное место в И. этих стран продолжает занимать изучение древности и средневековья. При этом учёных особенно привлекают проблемы, перекликающиеся с современностью. Периоды былого величия противопоставляются времени колониального гнёта.

Для И. современных государств Африки южнее Сахары характерно стремление доказать существование у народов этих стран собственной самобытной культуры задолго до появления в Африке европейцев, очистить историю африканских народов от фальсификации её в трудах некоторых европейских буржуазных историков-расистов.

Особое место в национальной И. занимают: история освободительного движения в новое и новейшее время, история национально-освободительных революций, борьба против империализма на современном этапе. Большое влияние на формирование и развитие национальной И. оказывают труды видных деятелей национально-освободительного движения [Дж. Неру (Индия), Кемаля Ататюрка (Турция), Секу Туре (Гвинея), Дж. Кениаты (Кения) и др.].

В молодых национальных школах историков стран Азии, Африки, Латинской Америки интерес к чисто политической истории уступает место более широкой тематике, в частности - истории культуры, проблемам социальной и экономической истории. Углубляется специализация историков не только по отдельным периодам, но и темам и проблемам внутри этих периодов.

Националистическая антиимпериалистическая И. стран Азии, Африки, Латинской Америки иногда противопоставляет буржуазному европоцентризму преувеличение роли «своего континента», «своей» страны в мировой истории, переоценку уровня её развития в отдельные периоды, идеализацию деятелей прошлого. Так, сторонники так называемого азиоцентризма утверждают, что главную роль в мировой истории играли государства Азии; сторонники теории так называемой африканской исключительности пытаются доказать, что Африка идёт особым путём, отличным от др. континентов, и т. д. Учёные-марксисты стран Азии, Африки и Латинской Америки ведут решительную борьбу как против преувеличения роли народов Европы во всемирной истории, так и против раздувания роли народов какой-либо др. части света, выступают за объективный показ конкретного вклада каждого народа во всемирно-исторический процесс. Значительное влияние на И. стран Азии, Африки, Латинской Америки оказывает марксистская историческая наука социалистических стран.

, Славяноведение и др. статьи об отдельных отраслях науки, статьи об историографических направлениях и крупнейших историках.

И. как научная дисциплина, изучающая историю исторической науки. Марксистско-ленинская И. имеет следующие основные аспекты исследования:

1) Выяснение социальной основы исторического познания на каждом этапе его развития, определение его социальных функций в разные эпохи и того, как они осуществлялись; необходимость изучения исторических концепций в органичной связи с общественно-политической жизнью той эпохи, когда эти концепции разрабатывались. Этот аспект исследования позволяет установить взаимоотношение исторической науки и современности. Рассматривая взаимоотношение исторической науки и современности, И. изучает важнейший источник партийности исторического познания, устанавливает зависимость результативности исторического познания от социальных позиций историка.

2) Изучение теоретико-методологических принципов, присущих каждому направлению исторической мысли. Для этого требуется раскрытие связей между исторической наукой, с одной стороны, и философией, социологией, политэкономией, теориями государства и права, теоретическим естествознанием - с другой. При этом изучение теоретико-методологических принципов не может быть сведено лишь к анализу совокупности соответствующих общетеоретических высказываний историков той или иной школы, но предполагает анализ применения теоретико-методологических положений в практике исторических исследований.

3) Анализ источниковедческой базы исторических работ, характера использования источников, конкретных методик исследования. Изучение И. в этом аспекте позволяет осветить своеобразие методов исследования, свойственных различным направлениям исторического мышления, определить место каждой школы в установлении и систематизации исторических фактов, выяснить взаимоотношение методологии и методики исторического исследования.

4) Анализ проблематики исторических исследований, её развития и расширения как важнейшего проявления прогресса исторического познания и как проявление социально-экономических и политических требований данной исторической эпохи.

5) Исследование исторических концепций, созданных различными направлениями и школами исторической мысли. Анализ исторических концепций позволяет, с одной стороны, проследить процесс преодоления отживших исторических представлений, а с другой - выяснить момент преемственности в развитии исторической науки, использование объективно истинных результатов предшествующих периодов этого развития в новых условиях. На этой основе конкретнее изображается борьба представителей разных школ по актуальным для данного времени вопросам истории.

6) Изучение организации и форм исследовательской работы в области истории, включая систему научных учреждений и архивов; вопросы подготовки кадров, издательской деятельности, форм использования и пропаганды исторических концепций и т. д.

Различные аспекты историографического исследования тесно связаны между собой. Лишь комплексное изучение историографического материала позволяет научно воспроизвести как основные линии истории исторической науки в целом, так и отдельные существенные явления этой истории, даёт возможность использовать опыт исторического познания для разработки проблем, актуальных с точки зрения изучения истории в наши дни. Изучение историографических проблем в современных условиях требует от исследователя высокого уровня общеисторической культуры, хорошего владения конкретно-историческим материалом, овладения марксистско-ленинской теорией, позволяющего творчески применять к анализу историографических явлений и процессов категории диалектического и исторического материализма, без чего немыслимо последовательно научное познание истории исторической науки.

Лит.: Очерки истории исторической науки в СССР, т. 1-4, М., 1955-66; Советская историческая наука от XX к XXII съезду КПСС. Сб. ст., [ч. 1-2], М., 1962-63; Работы советских историков за 1965-1969 гг., М., 1970; Чубарьян А. О., Советская историческая наука после XXIII съезда КПСС, «Вопросы истории», 1971, № 3; Кертман Л. Е., Ларькина К. И., Рахшмир П. Ю., Ушкевич Н. Ф., Изучение проблем новой и новейшей истории в 1966-1970 годах, там же, № 4; Маркс - историк. [Сб. ст.], М., 1968; Городецкий Е. Н., Ленин - основоположник советской исторической науки. История советского общества в трудах В. И. Ленина, М., 1970; В. И. Ленин как историк. Библиография советской исторической литературы, «История СССР», 1969, № 4-6; Алексеева Г. Д., Октябрьская революция и историческая наука в России (1917-1923 гг.), М., 1968; Вайнштейн О. Л., Историография средних веков..., М.-Л., 1940; его же, Западноевропейская средневековая историография, М.-Л., 1964; его же, История советской медиевистики. 1917-1966, Л., 1968; Косминский Е. А., Историография средних веков..., [М.], 1963; Историография нового времени стран Европы и Америки, М., 1967; Историография новой и новейшей истории стран Европы и Америки, М., 1968; Постовская Н. М., Изучение древней истории Ближнего Востока в Советском Союзе (1917-1959), М., 1961; Кузнецова Н. А., Кулагина Л. М., Из истории советского востоковедения 1917-1967, М., 1970; Thompson J. W., A history of historical writing, v. 1-2, N. Y., 1942; Barnes Н. Е., A history of historical writing, 2 ed., N. Y., 1962; Fueter E., Geschichte der neueren Historiographie, 3 Aufl., Münch. - B., 1936; Gooch G. P., History and historians in the 19th century, , L. - , 1952; Histoire et historiens depuis cinquante ans. Méthodes, organisation et résultats du travail historique de 1876 á 1926, v. 1-2, P., 1927-28; Relazioni del X Congresso Internazionale di scienze storiche, v. 6, Firenze, 1955 (историографические обзоры); Rosenthal F., A history of Muslim historiography, Leiden, 1952; Historians of South East Asia, ed. by D. G. Hall, L., 1961; Historians of the Middle East, L., 1962; Historians of India, Pakistan and Ceylon, ed. by C. Н. Philips, L., 1961.

Исторический словарь галлицизмов русского языка - (от история и...графия), 1) история исторической науки в целом, а также совокупность исследований, посвященных определенной эпохе, теме, проблеме. 2) Отрасль исторической науки, изучающая ее становление и развитие (накопление исторических знаний… … Современная энциклопедия

ИСТОРИОГРАФИЯ, и, жен. 1. Наука о развитии исторических знаний и о методах исторических исследований. 2. Совокупность исторических исследований, относящихся к какому н. периоду, проблеме. И. России. | прил. историографический, ая, ое. Толковый… … Толковый словарь Ожегова

- (от греч. historia рассказ о прошлых событиях и grapho пишу) англ. historiog rahy; нем. Historiographie. Отрасль истор. науки, изучающая ее историю (накопление истор. знаний, борьбу в истолковании истор. явлений, смену методол. направлений в… … Энциклопедия социологии Википедия

Историография – это история исторической науки в целом, а также совокупность исследований, посвященных определенной эпохе, теме, проблеме. Историография – это и совокупность исторических сочинений, само описание истории, исторического процесса. Выделяются так же национальные историографии (французская, американская, российская и т.д.) и историографии с определенными идеологическими установками (просветительская, либеральная, марксистская и т.д.).

Первоначальные исторические знания возникли у восточных славян еще в догосударственный период - в виде фольклора. В различное время историки по-разному объясняли причины и закономерности развития истории нашей страны.

Летописцы со времен Нестора считали, что мир развивается по божественному провидению и божественной воле. С конца X века берет свое начало такой жанр исторической литературы как летописание. Самый знаменитый русский летописный свод – «Повесть временных лет» создан в XII веке.

Процесс становления истории как науки связан с именами выдающихся представителей XVIII в. – В.Н. Татищева (1686-1750) и М.В. Ломоносова (1711-1765). Их труды написаны с рационалистических позиций. Перу Татищева принадлежит первый научный обобщающий труд по истории России: «История Российская с самых древнейших времен». Причину исторических событий он видел в деятельности выдающихся людей. М.В. Ломоносов впервые использовал сравнительно-исторический метод, сопоставляя историю России с Западной Европой.

Фундаментальный труд по истории России создал Н.М. Карамзин (1766-1826). «История государства Российского» в 12-ти томах предназначалась для широкого круга читателей. Основная мысль автора – необходимость мудрого самодержавия для России. Традиции Карамзина продолжили представители консервативного направления в дореволюционной исторической науке – А.С. Хомяков, М.П. Погодин, В.П. Мещерский, Л.Н. Тихомиров.

Выдающимся историком XIX века по праву считается С.М. Соловьев (1820-1879), который отмечал объективный и закономерный характер развития исторического процесса. В своей «Истории России с древнейших времен» в 29-ти томах он использовал сравнительно-исторический метод, отмечая своеобразие исторической судьбы России. Факторы движения русской истории Соловьев видел в «природе страны», «природе племени» и «ходе внешних событий», а также отмечал огромную роль государства.

Яркую и многогранную картину русской истории дал ученик Соловьева - В.О. Ключевский (1841-1911). Методологией Ключевского являлся позитивизм. Он считал, что всемирная история развивается по общим законам. В то же время для каждой страны характерен ряд особенностей, которые обусловлены сочетанием географических, этнических, экономических, политических, и социальных факторов. Исходным фактором является природно-географический. Для России решающую роль сыграло освоение территории. Близок к нему по теоретическим взглядам был С.Ф. Платонов (1850-1933), чьи «Лекции по русской истории» неоднократно, как и труды Н.М. Карамзина, С.М. Соловьева, В.О. Ключевского, переиздавались в последние годы.

Особое место в отечественной и мировой историографии занимает культурно-исторический подход, основоположником которого стал выдающийся русский ученый – Н.Я. Данилевский (1822-1885). Согласно данному подходу, мировая история не является единым и универсальным процессом. Она представляет собой совокупность отдельных историй конкретных и уникальных цивилизаций, имеющих определенные социо-биологические закономерности в своем развитии: рождение, детство, молодость, зрелость, старость, деградация, смерть. Данилевский считал русский народ исторически молодым, призванным сменить в качестве мировых лидеров стареющие и деградирующие западные народы. Традиции культурно-исторического подхода Данилевского уже в XX веке продолжили такие крупные историки, как О. Шпенглер, А. Тойнби, Л.Н. Гумилев.

Материалистический подход просматривается в отечественной историографии с конца XVIII в концепции А.Н. Радищева. Он считал, что в основе исторического развития лежит не совершенствование человеческого духа, а смена форм хозяйства, хотя и не объяснял, от чего же собственно она зависит.

В дальнейшем, в XIX веке, эти идеи развили революционеры - от народников до марксистов. После Октябрьской революции материализм становится господствующей и единственно официально допустимой в стране исторической концепцией.

В советский период историки, руководствуясь материалистическим пониманием истории, заостряли свое внимание на проблемах социально- экономического развития и народного движения. В основу исторического миропонимания были положены принципы формационной теории. Наиболее значимыми трудами данного периода являются работы историков Б.А. Рыбакова, Б.Д. Грекова, С.Д. Бахрушина, М.Н.Тихомирова, М.Н. Покровского и др. И хотя в этот период историческая наука в целом успешно выполняла свои общественные функции, господство одной методологии (марксизма-ленинизма) существенно сковывало творчество ученых. А это соответственно, ограничивало возможности для получения объективного знания.

Современная российская историческая наука переживает особый период, когда вырабатываются и утверждаются новые подходы, позиции, направления. Некоторые историки призывают продолжать традиции дореволюционной исторической школы, другие изучают опыт западной исторической науки, третьи – предлагают позитивно использовать исследования советских историков. Особое внимание российских историков сейчас вызывает и цивилизационный подход, позволяющий выявить самоценность нашего общества, его место в мировой истории и культуре.