Джеймс Кэмерон: погружение на дно Марианской впадины. Что же Кэмерон увидел в бездне? Съемки камерона из батискафа
Но сегодня мы не будем говорить о Кэмероне как о режиссере оскароносных картин, а поговорим о нем как об исследователе. Да-да, ведь Джеймс Кэмерон не только успешнейший режиссер, но и талантливый исследователь подводного мира, активно участвующий во множестве экологических проектов. И пожалуй, одним из самых потрясающих его достижений в этой области является одиночное погружение в Бездну Челленджера на самую глубокую точку Марианской впадины. По своей глубине она превышает высоту Эвереста (максимальная глубина 11 километров 40 метров, когда как высота Эвереста 8848 метров)! Только представьте, Джеймс - третий в мире человек, достигший такой глубины, и первый, кто сделал это в одиночку! Потрясает, не правда ли?
Но перед тем как поговорить подробнее о самом погружении, вспомним, что же представляет из себя Марианская впадина, или по-другому - Марианский желоб.
Вообще, океанический желоб - это впадина на дне океана, как правило, длинная и глубоководная. Причиной ее образования служит продавливание океанической коры под д ругую океаническую или континентальную кору (схождение плит).
Марианская впадина является самым глубоким желобом в мире: ее максимальная глубина составляет 10 994 ± 40 метров ниже уровня моря! В то же время протяженность желоба составляет целых 1500 км, а ширина достигает 80 метров!
Первые исследования Марианской впадины были проведены еще в 1875 году, тогда глубоководный лот отметил глубину в 8367 метров. В 1951 году исследовательское судно «Челленджер » («Бросающий вызов») зафиксировало глубину в 10863 метров, и самая глубокая точка Марианской впадины была названа именно в честь этого аппарата - Бездна Челленджера. Советское научно-исследовательское судно «Витязь» под руководством Алексея Добровольского также внесло огромный вклад в изучении Марианской впадины, эта команда смогла установить глубину в 11023 метра. Интересно, что последние исследования Марианской впадины, проведённые американской океанографической экспедицией, показали, что на дне впадины есть самые настоящие горы… Сложно представить, какие тайны могут открыть новые и новые исследования. И да, находится Марианская впадина на западе Тихого океана, близ Марианских островов.
Ну а теперь нас ждет путешествие во времени: 26 марта 2012 года - тот день, когда Джеймс Кэмерон совершил экстремальное одиночное погружение в Бездну в рамках проекта Deepsea Challenger. Погружение было осуществлено на одноместном глубоководном аппарате, разработка которого заняла целых семь лет. Еще бы, ведь требовалось спроектировать батискаф, выдерживающий давление свыше тонны на квадратный сантиметр! Давление, от которого проминается сталь. Давление, способное уничтожить человека в долю секунды.
Инновационный батискаф, разработанный для погружения Кэмерона, напоминал большую зеленую торпеду, устремленную вниз, что было немного необычно, так как батискаф должен был рассекать воду не только по вертикали, но и по горизонтали. Немаловажно, что в команде Кэмерона присутствовал Дон Уолш, тот самый Дон, который вместе с Жаком Пикаром совершил первое пилотное погружение в Бездну Челленджера 23 января 1960 года. Стоит сказать, что Джеймс с детства восхищался Доном Уолшем, много читал о его исследованиях и, конечно, был невероятно горд участием Дона в своей экспедиции.
Как отметил Дон, батискаф «Триест», на котором он с напарником погружался в 1960 году, существенно отличался от новой разработки конструкцией и системой управления. Он подчеркнул, что главная проблема при погружении - это давление, ведь если что-то пойдет не так, то при давлении в тонну на квадратный сантиметр кабину просто разорвет. «Но там на дне, в Бездне Челленджера, об этом, конечно, лучше не думать!» - добавил Дон.
Новый батискаф, на котором Джеймс будет погружаться в глубину, проектировался и совершенствовался многие годы. Перед рекордным спуском было проведено несколько тестовых погружений, но, к сожалению, не все из них были безупречными. Первое тестовое погружение на батискафе Дипси Челленджер было совершено еще в январе. Это было погружение всего на 18 метров - и батискаф просто безупречно справился со своей задачей. Но очередное пробное погружение было отмечено ужасным несчастным случаем. Команда Джеймса планировала отснять погружение с вертолета, но вертолет разбился, и оба человека - Эндрю Уайт и Майк ДеГрай - погибли.
Казалось, это предупреждение, судьба против их затеи, экспедицию нужно закончить. У Джеймса опустились руки. «Ради чего погибли все эти люди, ради моей идеи?» - спрашивал он себя. Но ответ не заставил себя долго ждать: «Они погибли ради открытий, ради исследований. Для этого они и жили. И они бы просто посмеялись надо мной, если бы я отступил». Было решено: погружение состоится, и даже бунтующее море не могло нарушить плана.
А пугало оно по-настоящему. Волны достигали четырех метров в высоту, прогнозы не радовали: для спуска батискафа на воду это были самые неподходящие условия. Тем не менее команда рискнула выйти в море. И не напрасно: наступило затишье, словно океан дал Джеймсу шанс.
Но впереди еще несколько тестовых погружений. Следующее погружение на 1000 метров прошло отлично. Спустя пять дней Джеймс погрузился снова - на глубину 4000 метров, глубже точки, на которой лежит Титаник.
А следующее тестовое погружение было самым сложным - глубина 8000 метров! Это даже представить трудно. И вот здесь-то и начались проблемы: с возрастанием глубины приборы стали барахлить, изображение на дисплее пропадало и появлялось снова, освещение отказывало… Чем глубже опускался батискаф, тем больше возникало неполадок. В конце концов стали глохнуть двигатели. Кэмерону пришлось сбросить балласт и остановить погружение.
В итоге в рамках теста возникло пять серьезных поломок, с которыми погружаться дальше было бы невозможно, а причиной всему была небольшая ошибка в коде. Команда Кэмерона быстро исправила недочеты, и вот блестяще совершено последнее тестовое погружение. Оно прошло просто прекрасно, правда, небольшие неполадки все же возникали, однако Кэмерон легко справился с ними.
Итак, 26 марта 2012 года, 4 утра, погода прояснилась. Экстремальное погружение в самую глубокую точку поверхности земли началось. Команда готова, Кэмерон садится в батискаф и весело машет коллегам. Джон Уолш с улыбкой на лице стоит рядом с батискафом и говорит напоследок: «Отлично тебе повеселиться, насладись этим! Я рад, что именно ты совершишь рекорд!» Такие слова от исследователя, зарекомендовавшего себя настоящим героем, бесценны. Вот, поцелуй жены в щеку - и батискаф закрывается. Семь лет вели к этому. Впереди - нереальная глубина.
Кстати, батискаф составляет семь метров в длину и весит тонну. Даже просто погрузить его в воду - задача непростая. Конструкция раскачивается на подводных канатах, становится гирей с огромной разрушительной силой. А потом падает в воду и практически со скоростью пули устремляется на дно океана. Поверхность воды удаляется с нереальной быстротой. «Триста метров в сего за пару минут, - комментирует Кэмерон. - Батискаф несется как летучая мышь из преисподней!»
По мере погружения Кэмерон проходит все слои океана: один слой за другим. Вскоре свет исчезает, вода становится практически ледяной и очень плотной, красочный подводный мир остается где-то далеко, а здесь - темнота и холод. Но это все еще завораживающий, прекрасный мир, в котором есть свои обитатели, и нам еще предстоит изучить его.
«Все люди не могут побывать на дне Марианской впадины, но если это сделает хотя бы один, а потом расскажет миру свою историю, то все смогут почувствовать, что были там!» - сказал Джеймс Кэмерон перед экспедицией, и вот он здесь, чтобы приоткрыть для мира завесу тайны.
Вот 10000 метров позади. Вскоре батискаф освещает дно, а затем плавно садится, не всколыхнув ни облачка ила. Кэмерон замирает, почти не дышит, чтобы осознать важность момента. Семь лет проектировки и строительства глубоководного аппарата, семь лет подготовки - и вот все сработало.
«Это как высадиться на чужой планете! Здесь я самый одинокий человек в мире, без малейшего шанса на спасение в случае провала», - позже прокомментирует Кэмерон. Но пауза заканчивается: пришло время заняться исследованиями. При помощи специальных приспособлений Кэмерон берет со дна образец ила, казалось бы, начинается самое интересное, но тут гидравлическая система дает сбой. Шланг лопается, брать анализы дальше просто невозможно.
Кэмерон расстроен, но ведь еще есть шанс исследовать поверхность Бездны Челленджера. Кэмерон направляет батискаф по горизонтали, но внезапно случается еще одна поломка: двигатели начинают глохнуть. Батискаф не может ехать прямо или назад, он может только кружиться вокруг своей оси.
Трезво оценив ситуацию и возможность новых поломок из-за огромнейшего давления, Кэмерон решает, что пришло время подниматься, иначе велик риск остаться здесь навсегда. Батискаф дрожит, приходит время сбросить балласт - и это самый ответственный момент. Ведь если случилась поломка, если балласт не удастся сбросить, батискаф не всплывет, Кэмерон останется здесь навсегда. Задержав дыхание, волнуясь, Джеймс нажимает на рычаг и чувствует, что балласт сб рошен.
Океан будто отпускает смертельную хватку, начинается быстрый, стремительный подъем на поверхность с самого дна Бездны. Батискаф поднимается с глубины практически 11000 метров подобно ракете. На подъем из Бездны Челленджера до поверхности воды ушло всего 70 минут - это самая большая скорость, с которой Кэмерон когда-либо поднимался в воде.
И вот Джеймс с нова на борту корабля. Его встречают как героя, еще бы, ведь погружение на такую глубину - это величайшее достижение. Батискаф Дипси Челленджер официально признан самым глубоководным изобретением за всю историю человечества, годы проектирования и разработок оправдали себя.
Несмотря на возникшие неполадки, Кэмерону удалось взять образцы пород и живых организмов со дна Бездны Челленджера, а также он смог провести 3D-киносъёмку, которая затем ляжет в основу одноименного научно-документального фильма от National Geographic Channel.
Кстати, из интересных фактов. Спонсором экспедиции были часы Rolex. Несколько экземпляров часов были установления на внешней конструкции батискафа - и они выдержали давление. Внутри батискафа также были установлены часы Rolex, та самая модель, которая была и на первом батискафе, погрузившемся на дно Марианской впадины в 1960 году.
Об океане мы знаем еще меньше, чем о космосе. Ранее считалось, что на дне Марианского желоба не может быть жизни, однако еще первые исследования показали обратное: жизнь там есть. И это далеко не только бактерии, живущие в иле Бездны Челленджера, но и плоские глубоководные рыбы, и крабы, и водные черви, а по версиям м ногих ученых в Бездне вполне могут жить крупные хищники, например, гигантские глубоководные акулы.
Помните, в «Титанике» Джек Доусон сказал «I am the king of the world»? Джеймс Кэмерон прокричал эту фразу на церемонии вручения Оскара. И правда, с этим трудно поспорить!
Впервые на дно Марианской впадины (глубина — 11,5 км), самого глубокого из известных на Земле океанического жёлоба, люди опустились с помощью батискафа Триест 23 января 1960 года. Ими были лейтенант ВМС США Дон Уолш (Don Walsh) и инженер Жак Пикар (Jacques Piccard). С тех пор и до последнего времени человек не опускался на эту глубину.
Голливудский режиссёр Джеймс Кэмерон в батискафе Deepsea Challenger
Спустя 52 года повторил этот путь к самой глубокой точке океана режиссёр «Аватара» и «Титаника» Джеймс Кэмерон, который 25 марта успешно погрузился на дно Марианской впадины и вернулся на поверхность. На специальном вертикальном батискафе Deepsea Challenger он через два часа после начала погружения достиг дна к 7:52 утра по местному времени. Там он пробыл в течение трёх часов, производя съёмку и сбор образцов, после чего успешно вернулся на поверхность.
Батискаф Deepsea Challenge с Джеймсом Кэмероном опускается в глубины Тихого океана
Первые люди, погрузившиеся на дно Марианской впадины, пробыли там всего 20 минут, сделав минимальный объём работы и почти ничего, кроме поднявшейся от погружения грязи и ила, не увидев. Прошедшие десятки лет не прошли даром. Батискаф господина Кэмерона был оснащён как следует — этого и следовало ожидать от человека, снявшего один из самых впечатляющих художественных стереоскопических фильмов и немало документальных картин о подводном мире.
Deepsea Challenger был оснащён множеством стереоскопических камер, башней светодиодной подсветки, батометром для взятия проб, роботизированным манипулятором и специальным устройством, способным захватывать небольшие подводные организмы с помощью всасывания. Сам глубоководный аппарат создан в Австралии и имеет длину 7 метром при весе 11 тонн. Отсек же, в котором ютился Джеймс Кэмерон, представляет собой сферу с внутренним диаметром чуть больше метра и предполагает только сидячее положение.
Аппарат Deepsea Challenge опускался на дно со скоростью 3—4 узла
Режиссёр перед погружением в интервью ВВС сказал, что это была его мечта: «Я вырос на научной фантастике во времена, когда люди жили в научно-фантастической реальности. Люди отправлялись на Луну, Кусто изучал океан. Это та среда, в которой я рос, это то, что я ценю с детства».
Джеймс Кэмерон сразу после погружения приветствует исследователя океана капитана военно-морского флота США Дона Уолша
Джеймс Кэмерон в люке Deepsea Challenge готовится к погружению
Другой снимок режиссёра и исследователя океана Дона Уолша (крайний справа), который был вместе с Жаком Пикаром первым человеком, достигшим дна Марианской впадины 52 года назад
Путешествие Джеймса Кэмерона в виде одноминутной анимации
Знаменитый режиссёр стал первым человеком в истории, побывавшим в самой глубокой точке Мирового океана в одиночку, и третьим, кто вообще когда-либо покорял этот рубеж.
Кэмерон покидает батискаф после рекордного погружения. Врач экспедиции Джо Макиннис (Joe MacInnis) назвал своего подопечного и друга «аватаром в реальном мире». «Он побывал на дне океана от имени всех остальных на планете», — сказал Макиннис (фото Mark Thiessen, National Geographic).
26 марта в шесть утра по московскому времени батискаф Кэмерона Deepsea Challenger вынырнул на поверхность океана после рекордного погружения. По информации National Geographic, спуск в бездну Челленджера (Challenger Deep) занял 2 часа 36 минут, Кэмерон пробыл около трёх часов, и всего 70 минут ушли на подъём.
Вся техника отработала нормально. Как и было задумано, в ходе погружения режиссёр снимал видео в 3D, а установленная на борту батискафа аппаратура проводила научные измерения (записывала температуру, солёность воды). Кроме того, с помощью заборных устройств Джеймс взял на дне несколько проб грунта и поймал несколько глубоководных созданий. Снятый на дне впадины фильм будет транслироваться на канале National Geographic и в кинотеатрах.
Экспедиция стоимостью в несколько миллионов долларов финансировалась самим режиссёром, а также компанией Rolex и National Geographic (фото National Geographic).
После возвращения режиссёра на судно поддержки Кэмерона встретил Дон Уолш (Don Walsh), единственный из оставшихся в живых участников предыдущего погружения в Марианскую впадину, совершённого в далёком 1960 году (экспедиция "Триеста").
«Это был великий момент. Я поприветствовал его в клубе, — заявил Уолш. — Там, на дне впадины, побывали только трое, но один из нас, швейцарский инженер Жак Пикар, умер. Теперь это просто Джим и я».
Несмотря на усталость, режиссёр уже обдумывает продолжение своих экспедиций. Он предполагает, что в дальнейшем батискаф может быть оснащён тонким волоконно-оптическим кабелем, который позволил бы учёным на борту судна поддержки получать кадры со дна океана в реальном времени (фотографии с сайта deepseachallenge.com).
По словам врача экспедиции Джо Макинниса, после многих часов, проведённых в крайне стеснённых условиях, Кэмерон испытывал боль, но в целом его самочувствие и физическая форма на удивление хороши для 57-летнего человека.
Экспедиция Кэмерона - это не просто рекорд, но и возвращение к глубоководным экспедициям, проводимыми непосредственно людьми. По мнению ряда специалистов, далеко не всё можно возложить на дистанционно управляемых глубоководных роботов. Присутствие человека на дне океана может быть очень важным.
Режиссёр надеется, что Deepsea Challenger будет активно участвовать в научных исследованиях. Кэмерон планирует и сам продолжить погружения на выдающемся аппарате, хотя сейчас медики рекомендуют Джеймсу сделать передышку.
Океанограф Лайза Левин (Lisa Levin) заявила, что общественный интерес к глубоководной науке, подстёгиваемый Кэмероном, не менее важен, чем любой новый вид, который режиссёр мог бы открыть. «Я считаю, Кэмерон сделает для глубоководных впадин то же, что Жак-Ив Кусто сделал для океана много десятилетий назад», — сказала исследовательница.
Один из наиболее популярных режиссеров планеты, неоднократный победитель премии «Оскар» Джеймс Кэмерон (James Cameron) совершил удачное погружение на дно самой глубокой точки Марианской впадины – бездны Челленджера (Challenger Deep). Напомним, что ранее в этом месяце он в качестве разминки погружался на приличную глубину – 8 км – у побережья Папуа – Новой Гвинеи (Papua New Guinea). На конструкцию одноместной установки для изучения подводного мира под названием Deepsea Challenger, которую режиссер использовал для погружения, у группы ученых и инженеров из Австралии ушло порядка 8 лет.
Глубина Мариинской впадины составляет более 10900 метров, и до Кэмерона в ней побывало всего двое людей. Это лейтенант военно-морских сил США Дон Уолш (Don Walsh) и швейцарский исследователь Жак Пикар (Jacques Piccard), которые опустились на дно желоба 23 января 1960 года. Таким образом, режиссер «Аватара» стал первым, кто достиг дна в одиночку. В целом подводное путешествие продолжалось 7 часов, и всплыть Кэмерону удалось буквально за несколько часов до начала премьерного показа 3D-версии «Титаника» в Лондоне. На само погружение у него ушло 2 часа 36 минут, на подъем – 1 час 10 минут. Удивительно, что даже с такой огромной глубины режиссеру удалось воспользоваться Интернетом. Он держал заинтересованных в погружении людей в курсе событий, обновляя информацию в социальной сети Twitter.
По словам Кэмерона, это одиночное погружение под воду на глубину 11 км позволило ему почувствовать себя целиком изолированным от человечества. У режиссера сложилось ощущение, будто он попал на другую планету. После погружения он рассказал, что дно желоба мягкое, желеобразное, абсолютно ровное. Хотя под такую толщу воды не пробивается свет, там достаточно тепло.
Режиссеру не встретились никакие необычные формы жизни. Хотя он и считал, что представители неизвестных человечеству видов смогли бы адаптироваться к жизни в таких экстремальных условиях, на самом деле это случилось только на уровне микроорганизмов. Из обитателей глубин ему посчастливилось повстречать организмы наподобие креветок, которые питаются останками мертвой рыбы. В основном все представители водного мира на больших глубинах лишены пигментации, а у некоторых нет даже глаз.
В связи с некоторыми техническими сложностями, режиссер не смог воспользоваться рукой манипулятора и собрать образцы для дальнейших исследований. Тем не менее, Кэмерон уверен, что проблема будет исправлена в ближайшем будущем. Это сделает возможным повторение опыта при следующем погружении.
Интересно, что премиальный фонд поддержки революционных инноваций X-Prize Foundation огласил премию в $10 миллионов тому, кто первым погрузится на дно Марианского желоба. Однако Кэмерон от премии отказался, объяснив это тем, что главная цель его погружения – это научные исследования.
Напомним, что во время погружения Кэмероном велась видеозапись. При этом использованное оборудование поддерживает съемку в формате стерео 3D. Это означает, что уже совсем скоро зрители всего мира смогут погрузиться на дно глубочайшей впадины на Земле, не выходя из своего дома. Документальный 3D-проект создается в тесном сотрудничестве с National Geographic.
Много лет он мечтал опуститься на дно Марианского желоба, попасть в его самую глубокую точку – впадину Челленджер. Чтобы осуществить мечту, режиссер и исследователь Джеймс Кэмерон спроектировал и построил свой собственный футуристический батискаф, названный в честь впадины – Deepsea Challenger. После семи лет исследований, проектирования и тестов у инженеров команды Кэмерона не было ответа на главный вопрос: сможет ли батискаф выдержать давление на глубине около 11 тысяч метров? Чтобы получить ответ, Джеймс Кэмерон рискнул собственной жизнью.
05:15, 26 марта 2012 года
11°22" северной широты, 142°35" восточной долготы Юго-запад Гуама, западная часть Тихого океанаУтро, еще не рассвело. Мой батискаф Deepsea Challenger бросает из стороны в сторону в гигантских волнах Тихого океана. С полуночи мы все уже на ногах и после пары часов беспокойного сна начинаем готовить оборудование к погружению. У всей команды зашкаливает адреналин. Сегодня условия для погружения не самые благоприятные. Через внешние камеры я вижу, как рядом с моей капсулой кружат два водолаза, пытаясь подготовить батискаф к спуску.
Кабина пилота – стальной шар диаметром 109 сантиметров, я упакован в нее, как грецкий орех в скорлупу. Сижу, согнув колени и упираясь головой в потолок. Я вынужден буду сохранять это положение в течение следующих восьми часов. Мои голые пятки упираются в 180-килограммовую крышку люка, задраенную снаружи.
Меня часто спрашивают, не бывает ли у меня в батискафе приступов клаустрофобии. Отнюдь: мне здесь удобно и приятно. Перед глазами у меня три видеомонитора, передающих изображение от внешних камер, и сенсорная панель управления. Ярко-зеленый батискаф завис в волнах, как вертикальная торпеда, нацеленная в центр Земли. Я поворачиваю свою 3D-камеру, закрепленную на конце 1,8-метрового гидравлического манипулятора, чтобы увидеть, что происходит над аппаратом. Водолазы приготовились к отсоединению батискафа от плавучего баллона, удерживающего аппарат на поверхности воды.
«Суша, это Deepsea Challenger. Я на дне. Все в порядке». Я мог бы заготовить какую-нибудь пафосную фразу для этого момента, что-то вроде «Еще один маленький шаг, сделанный человеком». Но я не подготовил фразы.Я долго ждал этого момента и в последние несколько недель много думал о том, что будет, если все пойдет не по плану. Но сейчас я на удивление спокоен. Ни тревог, ни опасений – лишь решимость сделать то, что мы задумали, и детское нетерпение. Я внутри батискафа. Я принимал участие в проектировании этого аппарата и досконально знаю все его возможности и слабые места. После недель тренировок моя рука уже безошибочно тянется к нужным переключателям. Пора начинать. Я делаю глубокий вдох и включаю микрофон: «ОК, готов к погружению. Отпускай, отпускай, отпускай!» Главный водолаз дергает трос и отсоединяет плавучий баллон. Батискаф камнем падает вниз, и уже через несколько секунд водолазы кажутся игрушечными фигурками далеко наверху. Они стремительно уменьшаются и исчезают; остается лишь темнота. Я бросаю взгляд на приборы и вижу, что опускаюсь со скоростью около 150 метров в минуту. После мечтаний длиною в жизнь, семи лет проектирования батискафа, трудных месяцев его строительства, напряжения и волнения я наконец приближаюсь к впадине Челленджер, самой глубокой точке Мирового океана.
05:50, глубина 3810 метров, скорость погружения 1,8 м/c
Всего через 35 минут я прохожу глубину, на которой лежит «Титаник», в четыре раза быстрее, чем на российском батискафе «Мир», который мы в 1995-м использовали для съемок остатков знаменитого судна. В то время мне казалось, что «Титаник» лежит на невообразимой глубине и отправиться к нему – примерно как полететь на Луну. Сегодня я небрежно машу рукой, минуя эту глубину, будто скользя вниз по письмам в своей электронной почте. Еще через 15 минут я прохожу 4760 метров, глубину, на которой лежит линкор «Бисмарк».Когда в 2002 году я исследовал остатки этого корабля, лампа прожектора взорвалась прямо над обшивкой нашего батискафа. Тогда я впервые стал свидетелем подводного взрыва. Если у Deepsea Challenger выйдет из строя прожектор, я ничего не почувствую – темный кадр в конце фильма. Но такого не случится. Мы три года проектировали и старательно собирали эту миниатюрную стальную сферу.
Температура воды снаружи опустилась с тридцати градусов Цельсия до двух. Моя кабина пилота стремительно остывает, ее стенки покрылись большими каплями конденсата. Голые ноги, упирающиеся в металлическую крышку люка, начинают замерзать; на то, чтобы надеть шерстяные носки и водонепроницаемые ботинки, в этом тесном пространстве у меня уходит несколько минут. Затем я натягиваю шерстяную шапку, чтобы закрыть голову от холодной влажной стали, давящей сверху, и – да! – чтобы больше походить на настоящего исследователя. В окружающей меня темноте единственные намеки на движение – частички планктона, мелькающие в свете прожектора, как будто я еду на машине в снежную бурю.
Марк Тиессен Батискаф Deepsea Challenger поднимают на палубу после тестового погружения на 8221 метр. Оранжевый баллон помогает при всплытии, серые - переводят батискаф в горизонтальное положение.
06:33, глубина 7070 метров, скорость погружения 1,4 м/c
Я только что прошел максимальную глубину, на которую когда-либо погружался человек, – уровень китайского «Чжаолонга». Несколько минут назад я миновал глубины, на которые опускались русский «Мир», французский «Наутилус» и японский «Шинкаи» – шесть с половиной тысяч метров. Подумать только: все эти аппараты были сделаны в рамках масштабных программ, финансируемых государством. А наша маленькая зеленая торпеда построена частным образом, в помещении торгового центра, зажатого между оптовым магазином сантехники и павильоном, торгующим фанерой, на окраине Сиднея. Этот проект появился благодаря энтузиазму мечтателей, которые верили, что они могут сделать невозможное. Через несколько часов мы узнаем, сбылись ли дерзкие мечты.06:46, глубина 8230 метров, скорость погружения 1,3 м/c
Я только что побил свой собственный рекорд одиночного погружения, поставленный три недели назад в Новобританском желобе, рядом с Папуа-Новой Гвинеей. Трудно поверить, что мне нужно пройти еще 2740 метров. Я миновал все пункты на своей контрольной таблице спусков, и теперь, во время этого долгого и тихого падения мне остается только наблюдать, как увеличиваются цифры на индикаторе глубины. Единственный звук, который я слышу, – редкое шипение кислородного соленоида. Если батискаф даст течь, вода выстрелит с силой лазерного луча, разрезая все на своем пути, включая толстые стальные стенки моей кабины и меня. Я думаю о том, что почувствую, если это случится. Будет больно? В любом случае я проживу после этого лишь пару секунд.07:43, глубина 10 850 метров, скорость погружения 0,26 м/c
Прошел еще час. На последних 2740 метрах батискаф замедлил ход. Я сбросил несколько металлических пластинок-балластов, удерживаемых на корпусе электромагнитами, чтобы выровнять аппарат. Я опускаюсь очень медленно, под действием одного лишь давления. Судя по показаниям альтиметра, до дна еще 46 метров. Все камеры работают, прожекторы направлены вниз. Я вцепился в рычаги управления и вглядываюсь в черные мониторы. 30 метров… 27… 24… 21… 18… Наконец я вижу свет, отражающийся от дна. Само дно выглядит гладким, как яичная скорлупа, никаких неровностей, ничего, что помогло бы определить расстояние. Я слегка торможу с помощью вертикальных рычагов. Через пять секунд батискаф ударяется о дно. Я пока не уверен, что это твердая поверхность. Вода прозрачна как стекло. Я смотрю далеко вперед: ничего. Дно абсолютно ровное. Совершив более 80 погружений, я видел разное морское дно. Но такого – никогда. Никогда!07:46, глубина 10 898,5 метра
Я направляю батискаф еще ниже. С внешней камеры, закрепленной на гидравлическом манипуляторе, я вижу, как опора батискафа проваливается еще сантиметров на 10, прежде чем он останавливается. Я сделал это. Спуск занял два с половиной часа. Сверху надо мной раздается голос: «Deepsea Challenger, это суша. Проверка связи». Голос слышится слабо, но очень отчетливо. А мы-то беспокоились, что на такой глубине голосовая связь работать не будет! 
Марк Тиессен Светодиоды освещают морское дно во время тестового погружения батискафа. В пробах взвеси, собранных затем в Марианском желобе, найдены неизвестные ранее микроорганизмы.
Я включаю микрофон. «Суша, это Deepsea Challenger. Я на дне. Глубина – 10 898 метров… системы жизнеобеспечения работают нормально, все в порядке». Только сейчас мне приходит в голову, что я мог бы заготовить какую-нибудь пафосную фразу для этого момента, что-то вроде «Еще один маленький шаг, сделанный человеком». Но я не подготовил фразы. Проходит несколько секунд, прежде чем мои слова со скоростью звука поднимаются вверх из подводного мира, и до меня доходит ответ: «Повторите». Бывший служащий ВМС, поддерживающий радиосвязь, по сравнению со мной еще более прозаичен. Военная выучка. Но я могу представить, как там, наверху, на корабле, все радостно улыбаются и хлопают в ладоши. Я знаю, что мою жену Сюзи сейчас не оторвать от монитора, и представляю, как она рада за меня. А я горд за свою команду.
Большинство тех, кто строил батискаф, сейчас в диспетчерской, и пока еще они не до конца осознают, что мы сделали. Десять тысяч восемьсот девяносто восемь с половиной... Черт побери, на приемах я буду округлять эту цифру до 11 тысяч метров. Затем я слышу голос, который совсем не ожидал: «Удачи, малыш!» – говорит Сюзи. Она была рядом со мной на протяжении всей экспедиции, скрывая волнение и поддерживая меня на все сто процентов. Я знаю, каким это было испытанием для ее нервов.
Но сейчас мне нужно забыть о первом успехе и приниматься за работу. Мы запланировали, что я проведу на дне пять часов, и нужно еще многое успеть. Я поворачиваю батискаф и через камеры пытаюсь оглядеться в мире, в который прибыл. Дно плоское. Я завожу моторы, открываю внешний люк научного отделения и разворачиваю манипулятор, чтобы взять первую пробу осадка со дна. Если через десять минут все оборудование выйдет из строя, по крайней мере я привезу образцы для ученых.
Мне недостаточно было просто построить батискаф, который побьет мировой рекорд глубины спуска. Для меня было важно, чтобы этот аппарат стал научной площадкой. Совершенно бессмысленно рваться в самую труднодоступную и неисследованную точку планеты, не имея возможности собрать образцы.
Проба ила на борту. Я улучаю момент, чтобы сфотографировать крупным планом часы Rolex Deepsea швейцарской фирмы – партнера нашей экспедиции. Закрепленные на рычаге манипулятора, они все еще тикают, несмотря на давление 1147 килограммов на квадратный сантиметр. В 1960 году в рамках проекта лейтенант военно-воздушных сил США Дон Уолш и швейцарский океанолог Жак Пикар в массивном батискафе «Триест» опустились на ту же глубину – это единственные два человека, которым когда-либо удалось сделать то, что мне сегодня. Они тоже взяли с собой специально изготовленный для экспедиции Rolex – и он отлично выдержал давление.
Но не все работает столь безупречно. Через несколько мгновений после того, как я сделал снимок часов, взгляд мой падает на плывущие желтые масляные шарики. Гидравлическая система протекает. Спустя несколько минут я теряю управление краном-манипулятором для сбора образцов и люком научного отсека. Я больше не могу забирать пробы, но камеры пока работают, и я продолжаю исследование.
09:10, глубина 10 897 метров, скорость 0,26 м/с
С помощью толкателей двигаюсь на север через ровную плоскость, запруженную осадочными отложениями. Поверхность напоминает пустую автостоянку, на которой только что выпал снег. Я не вижу на дне признаков бурной жизни, лишь время от времени мимо проплывают редкие амфиподы, крошечные, как снежинки.Скоро я должен наткнуться на «стену» впадины. Из наших гидролокационных карт я знаю, что это не совсем стена, скорее – довольно пологий холм. Надеюсь, я найду выходы горных пород, в которых, возможно, есть пока неизвестные нам примитивные организмы. Пока я наблюдаю все через камеры. Но, помня обещание, данное самому себе перед погружением, я решаю посмотреть на все собственными глазами.
У меня уходит пара минут на то, чтобы немного отодвинуть оборудование и принять положение, в котором я смогу смотреть прямо в иллюминатор. Это место раньше никто и никогда не видел: хотя Уолш и Пикар достигли такой же глубины, они погружались в 37 километрах к западу от впадины Челленджер, в точку, которая впоследствии была названа впадиной Витязь-1.
Марк Тиессен Водолазы записывают на 3D-камеру тестовое погружение батискафа в Новобританский желоб неподалеку от Папуа-Новой Гвинеи. Батискаф снабжен прожекторами и камерами.
Все другие поверхности морского дна, на которых мне довелось побывать, даже на глубине 8230 метров в Новобританском желобе, хранили следы червяков и морских огурцов. Здесь же ни единого признака развитых – не примитивных форм жизни. Я понимаю, что на самом деле поверхность впадины не безжизненна – в пробе, которую я взял, мы почти наверняка обнаружим новые виды бактерий. Но меня не покидает чувство, что я спустился на границу самой жизни.
Некоторые ученые из нашей команды считают, что жизнь действительно зародилась именно в этих бездонных глубинах около четырех миллиардов лет назад. Это стало возможным за счет колоссального количества энергии, высвободившейся во время субдукции океанической плиты, в результате чего и появился Марианский желоб. Я чувствую себя ничтожно малым перед бесконечностью всего того, что нам неизвестно. Я понимаю, как мала свеча, которую я зажег здесь за эти несколько минут, и как много еще остается сделать для познания нашего огромного мира.
10:25, глубина 10 877 метров, скорость 0,26 м/с
Я нашел северный склон и осторожно поднимаюсь по его волнистому гребню. Я почти в полутора километрах к северу от места своей посадки. Пока что никаких обнажений горных пород. В путешествии по плоскому дну впадины я нашел и сфотографировал два возможных признака жизни: лежащий на дне студенистый шарик, размером меньше детского кулачка, и темную полосу полтора метра длиной, которая может оказаться домом какого-нибудь подземного червя. Обе находки загадочны и не похожи ни на что из того, что мне приходилось видеть во время прежних погружений. Я сделал фотографии в высоком разрешении и предоставлю ученым возможность поломать над ними голову.Но тем временем пара батарей, питающих батискаф, разряжаются, неисправен компас, а гидролокатор вовсе умер. Плюс я лишился двух из трех двигателей по правому борту, поэтому батискаф движется медленно, и управлять им стало сложнее. Все это – последствия сильнейшего давления. Я тороплюсь, понимая, что времени осталось мало, но надеюсь добраться до крутых обрывов – что-то подобное я наблюдал в Новобританском желобе: там их населяла популяция живых организмов, совершенно отличных от тех, что обитали на пологой поверхности впадины.
Внезапно я чувствую, что батискаф клонится вправо, и проверяю, что происходит с двигателями. Отказал последний двигатель правого борта. Теперь я не могу собирать образцы и делать снимки, поэтому оставаться здесь бесполезно. Я провел на дне менее трех часов. Неохотно я вызываю сушу и говорю команде, что готов к подъему.
