Дороги

Биография Булгаковой Зои Фёдоровны. Старейшая актриса россии Зоя булгакова муж дети личная жизнь

Золотую дату отмечает легенда Новосибирска - заслуженная артистка РСФСР Зоя Фёдоровна Булгакова

Вековой юбилей легендарной новосибирской актрисы-травести Зои Фёдоровны Булгаковой торжественно будет отпразднован в «Глобусе» завтра, 19 декабря. Соберется театральная общественность, высокие гости, прочтут телеграммы из Москвы, будет показан документальный фильм о ней, сказано много теплых и благодарных слов за то, что она сыграла и сделала, за то, что она такая, единственная и неповторимая, у нас есть.

«Актер не должен волноваться»
Незадолго до торжества, в тот именно день, когда Зоя Фёдоровна родилась, мне, никогда не видевшей ее на сцене в ролях мальчиков и девочек, а также сказочных Герды и Красной Шапочки, посчастливилось побывать у актрисы дома на небольшом девичнике и, подобно зрителю давних лет, влюбиться в эту обаятельную и нестареющую сердцем актрису.

За ранним обедом на скорую руку - бутерброды, фрукты, шампанское - дорогие и близкие «девочки»: Валентина Георгиевна Давыдова (подругой, держа дистанцию, себя не называет - представляется «приятельницей, которая рядом с Зоей Фёдоровной с 75-летия») и сотрудницы Дома актера Галина Константиновна Журавлева и Ольга Степановна Заречнева. Они совсем родные - и салатик нарежут, и придирчиво разглядят платье «под парчу», в котором именинница собирается блистать на юбилее: «Годится!»

Миниатюрная, совсем крошечного роста Зоя Фёдоровна в предпраздничных «девичьих» хлопотах с удовольствием принимает флакончик с духами: «Спа-си-бо! Вот такие давно-о-о хотела!» Но больше всего остального, чувствуется, озабочена своей ролью юбилярши на сцене «Глобуса»: выспрашивает, что там будет, придется ли ей что-то делать, держать речь?

Профессионал, она знает бесценность правильного настроя и цену репетиции. Позже, когда я спрошу ее, волновалась ли она перед выходом на сцену прежде, она твердо скажет: «Нет. Это мешало бы работе в спектакле. Актер не должен волноваться, для этого есть репетиции, много репетиций, к концу которых ты ведешь себя на сцене как дома…»

Телефон не замолкал
День рождения и есть день рождения, а если еще иметь в виду, что это столетний юбилей, - через каждые пять - десять минут раздается звонок или в дверь, или по телефону.

Зоя Фёдоровна, вас! Поклонник…

Она встает из-за стола, комментируя происходящее иронично, тоном театральной ремарки:

Телефон звонил, не перестава-а-ая…

Потом признается негромко (похоже на реплику в сторону):

Сегодня сумасшедший день, столько звонков, людей, вот если бы так…

Всегда? Каждый день? Вы бы устали…

Ну-у-у, - отвечает она задумчиво и продолжает не о форме, о сути:

Это не только со мной так. Когда актер заболевает, не может прийти, люди приходят к нему…

Разговор неизбежно переходит на секреты долголетия. Зоя Фёдоровна всю жизнь дружила со спортом, сейчас, признается, «как могу, так и шевелюсь»: день начинает с пробежки… Хотя бы по квартире. Еще один вечный двигатель - книги:

Без чтения я и не усну…

Когда детство не кончается
Жизнь за плечами большая-большая. Была в ней, кроме радостей-мук творчества, война, потери... И юбилей не первый, и книжек, статей о Зое Фёдоровне написано множество. Поэтому вроде неловко спрашивать, откуда в ней, четвертом ребенке из многодетной трудовой семьи, зародилась страсть к театру. Помню, читала: устраивали с братьями-сестрами театр во дворе, любили ходить в церковь смотреть венчания. «Свадьба - это так интересно, целый спектакль! И как невеста одета, и хороша ли собой, и на чем приехали, и как гости наряжены - праздник!»

Задаю вопрос иначе:

Что больше всего из детства запомнилось?

Она с радостной готовностью отвечает:

Очень много!

И почти по-детски, взахлеб начинает рассказывать, как папа заливал зимой катушку за оградой, а на лето устанавливал во дворе качели…

Да, кое-что, мне кажется, я читала, но детали, о которых упоминает Зоя Фёдоровна, все свежие, не затверженные - она живет детством, как будто то было вчера.

И я вижу наполненный голосами ее братьев и сестер дом в Новониколаевске, на Ломоносова, 23, семейные праздники и ребячьи забавы под строгим присмотром и одновременно ласковыми взглядами отца и матери, восемь лет учебы в 22-й школе.

А потом старшая сестра вышла замуж за циркача, - с азартным блеском в глазах рассказывает она. - И я много времени проводила в цирке. Особенно мне нравилась наездница, я тоже хотела выступать в конном номере. Но мне сказали: «Ты слишком крошечная, таких наездниц не бывает!» И вот два брата, борцы Костины, поехали летом с женами на гастроли и взяли меня с собой: они выступали с силовыми аттракционами, а я читала стихи. Когда вернулись, мне говорят соседи: «Послушай, в «Советской Сибири» было объявление, что в нашем городе открывается детский театр и молодежь приглашают держать экзамен».

Она пришла на следующий день на улицу Горького, где группа актеров из Ленинграда уже набрала студийцев и готовилась к открытию ТЮЗа. Легендарный Николай Фёдорович Михайлов спросил:

Что же ты опоздала?

А меня в городе не было.

Он назначил ей три дня на подготовку к экзамену: стихотворение, этюд, упражнение на ритмику. И вот прошли три дня, показываться ей пришлось не только перед артистами, но и перед вновь принятыми студийцами. Испытание было выдержано, Николай Фёдорович сначала сказал: «Деточка, подожди десять минут, мы объявим результат». И через десять минут она услышала судьбоносные слова: «Ну что, деточка, знакомься с расписанием занятий».

Свет любви
Зою Фёдоровну отвлекает от рассказа очередной звонок. Я слышу ее и сейчас звонкий, неподражаемо прелестный голос из соседней комнаты - как будто говорит молодая задорная девчонка. И когда она возвращается, немного невпопад спрашиваю что-то о мечтах и заветных желаниях.
Она бросает на меня короткий грустный взгляд:

Трудно планировать в этом возрасте, день прошел и...

…И вдруг, будто вдохнув свежего воздуха, с особой, небудничной интонацией добавляет:

Я верую в Христа, молюсь, когда ложусь спать: «Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…»

Мы все замираем: такого чтения молитвы по крайней мере я не слышала никогда. Добро, свет, любовь, вдохновение. Это был подарок мудрого человека и большой актрисы в ее собственный сотый день рождения нам всем.

…Прощаемся шумно, весело, как и полагается гостям на именинах. Почти на пороге, в прихожей хором поем: «Ах, мне бы дожить бы до свадьбы-женитьбы…» Голос Зои Фёдоровны, необыкновенно моложавый, подростковый булгаковский голос, выделяется и здесь - его не спутать ни с чьим другим.

И это всё о ней
Илья ЛАВРОВ, из книги воспоминаний «Мои бессонные ночи»:
«Уже тогда, в тридцатые годы, ликующим шумом встречали мы свою любимую актрису - маленькую прелестную Зою Булгакову. Она играет мальчишек и девчонок. Зоя ростом мне едва до груди, но сложена пропорционально, у нее хорошенькое лицо и звонкий детский голос. Но, главное, на сцене она естественна как сама жизнь. Многие даже очень хорошие актеры казались рядом с ней искусственными: они играли, а она жила...»

Галина ЖУРАВЛЕВА, из очерка «Жизнь актрисы»:
«Маленькой, со звонким голосом Зоечке Булгаковой судьба и время уготовили особый путь. Зоя уверенно пошла своей тропинкой, пролегшей параллельно главной, героико-романтической линии театра. Ее героическое начало будет иным. Непосредственность, вера в предлагаемые обстоятельства роли и всегдашняя готовность откликнуться на них всем строем своих чувств оказались у Булгаковой редчайшими качествами. Кажется, что природа специально оставила ей разноцветную эмоциональную палитру такой свежести и ясности, какие бывают только в детстве, чтобы напоминать зрителю о своем раннем-раннем утре, когда он вне всякой идеологии, а просто человек на живой земле...»

СПРАВКА
С именем Зои Фёдоровны Булгаковой связана целая эпоха в истории Новосибирского театра юного зрителя (ныне - театра «Глобус»). Начиная с 1930 года актриса связала с ним судьбу, пройдя вместе три десятилетия и принеся ТЮЗу победы, ставшие вехами на творческом пути театра.
В 1945 году Булгаковой одной из первых в истории Новосибирского ТЮЗа было присвоено звание «Заслуженная артистка РСФСР». Обладательница уникального дарования и редкого амплуа травести, Зоя Фёдоровна талантливо играла детей в возрасте семи - девяти лет. Наиболее близкими ей были сказочные герои, они прошли через всю жизнь актрисы в искусстве. Роль Красной Шапочки Зоя Фёдоровна исполняла в постановках театра 1937, 1942, 1948, 1955 годов, а роль Герды - в спектаклях 1939, 1950, 1959 годов. Всего Зоя Фёдоровна Булгакова сыграла на сцене Новосибирского ТЮЗа более 70 ролей. Имя актрисы по праву вошло в историю советского театра для детей.

Жизнь актрисы

Булгакова Зоя Фёдоровна (родилась в 1914 году)

советская театральная актриса, заслуженная артистка РСФСР (1945), почётный гражданин Новосибирска.

Печатается по книге:

«Созидатели» : очерки о людях, вписавших свое имя в историю Новосибирска. Т. II . С. 64-71.

Составитель Н. А. Александров; Редактор Е. А. Городецкий.

Новосибирск: Клуб меценатов, 2003. – Т.1. - 512 с.; Т.2. – 496 с.

Актриса Новосибирского ТЮЗа Зоя Федоровна Булгакова – живая легенда, одна из лучших травести советского театра для детей. Травести, кто не знает, – амплуа актрисы, исполняющей роли подростков.

Зоя Булгакова – сердце творческой жизни Новосибирского ТЮЗа 30-50-х годов. Здесь начался ее творческий путь. В театре, которому она отдала тридцать лет жизни, и где происходила в те годы частая смена его главных режиссеров, Булгакова фактически оставалась его единственной постоянной и счастливой величиной. Как актриса-травести она обладала редчайшей возможностью играть детей в возрасте 7-9 лет. Всего на сцене театра ею сыграно более 70 ролей.

Уже тогда, в тридцатые годы, ликующим шумом встречали мы свою любимую актрису – маленькую, прелестную Зою Булгакову. Она играет мальчишек и девчонок. Зоя ростом мне едва до груди, но сложена она пропорционально, у нее хорошенькое лицо и звонкий детский голос. Но, главное, на сцене она естественна, как сама жизнь. Многие, даже очень хорошие актеры, казались рядом с ней искусственными: они играли, а она жила. Кто из школьников не знал ее? – так писал о ней в книге воспоминаний «Мои бессонные ночи» новосибирский писатель Илья Лавров.

…Зоя Булгакова родилась в Новониколаевске в 1914 году. Детство ее прошло на одной из окраинных улиц, где у них был собственный дом; там жили ее мать, отец и они – пятеро детей. Отец работал на извозе, держал свою лошадь. В детстве Зоя участвовала в домашних спектаклях, которые устраивал со своими сверстниками ее старший брат Николай, и одновременно мечтала стать цирковой наездницей. Но судьба ее определилась в 1930 году, когда в город приехали актеры Ленинградского ТЮЗа, которым было осуждено открыть здесь, в Новосибирске, первый детский театр Сибири, и вообще первый стационарный театр в городе. Войдя в спектакли театра в 1931 году, еще будучи студийкой театрально-производственной мастерской, она свяжет с ТЮЗом свою судьбу на целых три десятилетия.

Творческий рост и становление актрисы пришлись на те годы в истории советского театра для детей, которые принято считать его «золотым веком». Однако при всех своих достижениях этот театр был втиснут в каркас сталинской эпохи. Ставились пьесы советских драматургов, многие из которых сегодня забыты. Именно в таких пьесах и начинала свой творческий путь Зоя Булгакова.

Первые роли... Девочка-туркменка Эне-Гуль в пьесе Н. Шестакова, Эльза – «Чемодан Клауса Хильснера» Н. Курдюмова, Топси – «Хижина дяди Тома» А. Бруштейн, Ахмет – «Винтовка № 492116» А. Крона. Среди более поздних персонажей – Ефимчик, герой пьесы Б. Горбатова «Юность отцов» – «молодой боец коммуны номер раз», который видит «классовые сны» и во всем старается походить на взрослых. Или советский мальчик Саша Бутузов, увезенный в годы войны в Германию – герой пьесы С. Михалкова «Я хочу домой»… Актриса была искренна по отношению к своим героям: детство – часть жизни общества, и оно более бесхитростно в выражении его мыслей.

Эстетическое воспитание понималось в те годы прежде всего как воспитание гражданских чувств, нацеленность на готовность к самопожертвованию во имя советской Родины, на чувство долга и активное проявление классового сознания. Новосибирский ТЮЗ шел в общем потоке тюзовского движения в стране: иначе и быть не могло. Своеобразной декларацией идейно-политической линии театра стал спектакль «Как закалялась сталь» Н. Островского с участием Василия Макарова в главной роли.

Маленькой со звонким голосом Зоечке Булгаковой судьба и время уготовили особый путь. Зоя уверенно пошла своей тропинкой, пролегшей параллельно главной, героико-романтической линии театра. Ее героическое начало будет иным. Непосредственность, вера в предлагаемые обстоятельства роли и всегдашняя готовность откликнуться на них всем строем своих чувств оказались у Булгаковой редчайшими качествами. Кажется, что природа специально оставила ей разноцветную эмоциональную палитру такой свежести и ясности, какие бывают только в детстве, чтобы напоминать зрителю о своем раннем-раннем утре, когда он вне всякой идеологии, а просто человек на живой земле.

В те годы актриса разговаривала на языке общечеловеческих ценностей, возможно, н е о с о з н а н н о отстаивая всей своей природой их свободное проявление. И Зое Булгаковой это удавалось в силу ее психофизических данных и возрастных особенностей юного зрителя. Особенно любимы стали современные герои Зои Булгаковой. Ведь они отвечали естественному и страстному желанию юных зрителей видеть себя на сцене. А актриса в силу своих природных данных могла решать эту сложную творческую задачу.

Первое десятилетие существования театра было отмечено и первой значительной победой не только в жизни актрисы, но и театра. В 1940 году в Москве проходил всесоюзный смотр ТЮЗов. В ту дальнюю поездку отправился и Новосибирский ТЮЗ. Впервые. Из Сибири в Москву. Везли сказку для детей «Снежная Королева» Е. Шварца, в которой Булгакова играла Герду (режиссер Д. Крамской) и «Как закалялась сталь» Н. Островского с Василием Макаровым в главной роли (режиссер Р. Суслович). Работы Булгаковой и Макарова были названы одними из лучших.

В 1936 году на улице Романова 35 был построен дом. Сейчас его так и называют: «Старый актерский дом». Тогда в него вселились многие актеры не только ТЮЗа, но и «Красного факела». Существуют интересные воспоминания об этом доме, о том, кто там жил. Представим и мы, в какой обстановке жила наша героиня, кто был ее соседями по дому, в котором она проживет почти всю свою жизнь.

«В том 1936 году в Новосибирск приехали в «Красный факел» около 20 актеров из Алма-Аты, Ташкента, Томска. Актерам давали 2-, 3-комнатные квартиры. Нужно сказать, что получить прекрасную квартиру для артистов того времени было событием. Ведь обычно у актеров, кроме пары чемоданов, больше ничего не было. Поэтому почти все актерские семьи были бездетными. Интересно, что через год, в 1938-м, около десяти актерских супружеских пар или ждали ребенка, или уже успели его родить. Так, ждали ребенка Елена Герасимовна Агаронова, жена Василия Макарова – Ася Березовская, Зоя Федоровна Булгакова, бывшая замужем за краснофакельским актером Виктором Подчасовым, режиссер Крамской и его молодая жена Надежда Лебедева – краснофакельская актриса, Клавдия Бесова – тоже краснофакельская актриса. Это был удивительный год!

И нужно сказать, что к семейной жизни, действительно, располагали прекрасные бытовые условия. Актеры не просто въехали в новые квартиры. Все квартиры были обставлены фешенебельной мебелью. На полах – ковры, на окнах – бархатные шторы, буфеты, письменные столы. Посуды и скатертей, правда, не было. Сейчас обычно кухни маленькие, а тогда кухни в трехкомнатных квартирах этого дома позволяли поставить там даже кровать. И многие актеры смогли принять домработниц, содержать их.

Из факельцев такие кухни были у Иловайского, Белоголовых, Северова. Домработницами обычно становились вырвавшиеся из деревни женщины, которых прописывали «по-блату» у знакомых в городе. Обычно они жили по году. Потом, получив паспорт, уходили.

Домработницу держала, например, и Валентина Баранова, одна из ведущих актрис «Факела» середины 30-х годов. Ее семья даже держала прачку, ей платили 25 рублей. Она приходила один раз в месяц и забирала вещи для стирки. Валя Баранова получала 105 рублей. Северов – ведущий актер – получал 100 рублей. Это считалось очень высокой ставкой. Домработница получала 50 рублей в месяц. Кроме того, ее одевали и кормили. Некоторые же домработницы задерживались в семье надолго. Так, в доме Северова домработница задержалась на 27 лет, и сын ее закончил к этому времени институт.

Жили тогда, как и многие граждане той советской эпохи, коллективно, сообща. Вместе трудились, вместе отдыхали. И не только в ТЮЗе. Старожилы помнят, как зимой многие актеры «Красного факела» в свой выходной понедельник в конце каждого месяца проводили вместе на городском катке – стадионе «Спартак». Лучше всех, как профессионал, катался Николай Федорович Михайлов в неизменном белом кашне… Любовь к спорту Зоя Федоровна пронесет на долгие годы. Лыжи, ходьба, лесные прогулки за грибами, плаванье – станут ее верными друзьями надолго.

Началась война. Осенью сорок первого в труппе театра остались только трое мужчин. Остальные ушли на фронт. А вскоре, оставив сцену своего родного театра и свои собственные квартиры эвакуированным из Ленинграда театральным коллективам, свернув свой скарб и взяв детей, новосибирские актеры уехали в шахтерский городок Анжеро-Судженск.

В годы войны театр возглавил ученик Мейерхольда, режиссер Павел Владиславович Цетнерович. Новое художественное руководство не только сохранило ТЮЗ, но и творчески его вырастило. В те годы благодаря эвакуации коллектив театра пополнился новыми прекрасными актерами: Руфиной Виноградовой (жена Цетнеровича), Ирмой Эйдиновой, Ириной Слоновой, Анной Поповой из Второго МХАТа, Еленой Негиной – одной из старейших актрис русского театра, и ее талантливым сыном Михаилом Бибером.

В Анжеро-Судженске театр был единственным, поэтому ТЮЗ много стал играть для взрослых. В его репертуар пришли: «Парень из нашего города» и «Русские люди» К. Симонова, «Давным-давно» Ф. Гладкова, «Слуга двух господ» К. Гольдони, «Комедия ошибок» В. Шекспира. Зоя Булгакова играла в спектакле «Тимур и его команда» по А. Гайдару. Однажды после спектакля ей и Зейнаб Новик-Берендеевой, игравшей в этом спектакле роль Мишки Квакина, отъявленного хулигана, местные мальчишки преподнесли по огромной охапке черемши, лесной травы. Актрисы заметили, что это не цветы, а трава. А они: «Мы вас так любим! У нас нет цветов. Но мы хотим, чтобы вам было хорошо, чтобы вы были здоровы и не умерли! Возьмите, это очень полезная и вкусная трава». Зейнаб и Зоя взяли эти охапки… Здесь в Анжерке им обеим было суждено получить похоронки на своих мужей. Зое – на Виктора Подчасова, Зейнаб – на Николая Лалетина…

В 1945 году Зое Булгаковой, Василию Макарову и Павлу Цетнеровичу первыми в истории Новосибирского ТЮЗа присвоено почетное звание «Заслуженного артиста РСФСР».

Может быть, одна из тайн успеха Булгаковой и в том, что она никогда не рассматривала своих юных героев с высоты своего возраста. Она относилась и относится к растущему человеку как к равному. Нет, точнее – с удивлением, как к тайне. Это присутствует в ее взгляде и сегодня, когда она смотрит на проходящую мимо пятилетнюю девочку или восьмилетнего мальчика. Уважение и любопытство к детству не покидают ее до сих пор.

В те далекие годы, когда говорили или писали о Булгаковой, обязательно добавляли – «любимица детворы». И это было правдой: Зоя Федоровна любила своего зрителя искренно и щедро. Она никогда не отказывалась ни от творческих встреч, ни от спектаклей, даже когда болела. Не раз ее больную с температурой больше 38, просили: «Зал полон. Все билеты проданы». И ее на машине привозили на спектакль, потом отвозили домой.

Отличительной особенностью творчества этого поколения актрис-травести была новизна стоящей перед ними задачи – создание образа ребенка на сцене нового театра – театра для детей. З. Ф. Булгакова оказалась не только чрезвычайно одаренной натурой, но и вдумчивым психологом. Она всегда стремилась к выявлению неповторимого в характере своих героев и больше всего боялась штампа в своей работе.

Спустя много лет актриса признавалась: Я ужасно боялась узнать, прочесть, что мой герой похож на тех, кого я уже играла. Я стремилась выстраивать характер по жизненной правде. Обстоятельства, в которые попадает ребенок, – это и есть его характер. И я всегда искала отличительные черты своих героев. Мы в те годы стремились играть, как нас учили, по системе Станиславского…

Зоя Булгакова в своем творчестве с особой силой утверждала те ценности, которые в официальной политике театра не являлись главными. Так, добродушием, приветливостью, доверчивостью она согревала образ Красной Шапочки. Бескорыстием, жалостью, состраданием, способностью к самопожертвованию щедро наделяла Герду. Самопожертвование во имя любви станет и главной чертой Снегурочки в пьесе А.Н. Островского. Эта роль будет единственной попыткой актрисы выйти за рамки своего амплуа, сыграть лирическую героиню на сцене родного театра.

Зоя Федоровна наполняла живым теплом своего сердца схемы-пьесы, схемы-характеры, которые часто встречались в ее творческой жизни. Актерская драматургия привносила в жизнь роли очень важный компонент – о ц е н к у всего, что окружало ее героев, как ч а с т ь ж и в о г о о г р о м н о г о м и р а. Очевидно, поэтому сама она больше всего любила играть в сказках – с их установкой на поэтический вымысел, игру фантазии.

Система причинно-следственных связей системы Станиславского для Булгаковой стала мостиком, трамплином, с которого она озорно устремлялась в стихию сказочной игры. Играя Конька-Горбунка в одноименной пьесе по сказке П. Ершова, Кота в сапогах в пьесе Л. Макарьева, Митиль в «Синей птице» М. Метерлинка, Зайку-Зазнайку в сказке С. Михалкова, Горе-Злосчастье в «Горя бояться – счастья не видать» и маленькую королеву в «Двенадцати месяцах» С. Маршака, она испытывала удовольствие и восхищение перед сказочными обстоятельствами пьесы (вплоть до мельчайших подробностей, как то: огромный размер какого-нибудь плода, растущего в сказочном лесу), на том же эмоциональном градусе, который свойственен ее юному зрителю.

Булгакова интонационно вводила зрителей в атмосферу сказки. Вносила свое личное отношение к происходящему в провисающей и тающей интонации, а в какие-то мгновения в лукавой отстраненности, словно из-под вислоухой маски Зайки-Зазнайки проглянуло лицо доброго и умудренного опытом человека.

Свое собственное детство актриса хорошо помнит. Помнит ясно дни, когда отец сажал их, детей, в телегу, запрягал лошадь, и они медленно ехали по заросшей травой и одуванчиками дороге в центр города. Это было событием. Помнит, как на Пасху сооружали им качели, и весь огромный душистый мир раскачивался у них над головой…

Эта удивительная маленькая женщина-ребенок и сегодня, в свои 89 лет, поражает всех, кто знает ее. При Новосибирской организации Союза театральных деятелей России она возглавляет секцию ветеранов сцены. Помогает доставать деньги нуждающимся, ездит к больным, устраивает одиноких в Дом милосердия, ходит на все мероприятия Дома актера, без устали стуча своими каблучками. Кто-то подметил, что Зоя Федоровна не ходит, бегает...

В 1999 году З. Ф. Булгакова награждена дипломом мэрии Новосибирска в области культуры за большой вклад в театральное искусство. В 2001 году ее имя внесено в Золотую книгу культуры Новосибирской области как лауреата областной премии «Честь и достоинство».

Как считается рейтинг
◊ Рейтинг рассчитывается на основе баллов, начисленных за последнюю неделю
◊ Баллы начисляются за:
⇒ посещение страниц, посвященных звезде
⇒ голосование за звезду
⇒ комментирование звезды

Биография, история жизни Булгаковой Зои Фёдоровны

Булгакова Зоя Федоровна – советская театральная актриса.

Детство и юность

Зоя Булгакова родился 11 (по новому стилю – 24) декабря 1914 года в Ново-Николаевском (ныне этот город носит другое название – Новосибирск) в многодетной семье. Она стала четвертым отпрыском из пяти ребятишек извозчика и домохозяйки. Родители Зои были людьми неграмотными, но вместе с тем очень культурными и воспитанными.

Зоя с детства отличалась артистизмом. Именно поэтому, когда при местном Театре юного зрителя (сегодня – Новосибирский театр «Глобус») открылась театральная студия, Зоя стала там одной из первых учениц. В 1932 году она успешно окончила студию.

Творческий путь

Играть на сцене ТЮЗа Зоя Булгакова начала еще в 1930 году. Она посвятила родному театру целых 30 лет. Время от времени, в 1940 и 1946 годах, актриса ездила на смотры детских театров в Москву.

Зоя Булгакова играла на сцене Новосибирского театра юного зрителя маленьких девочек и мальчиков, причем последние удавались ей куда проще. Видимо, этому способствовал боевой характер Зои – в детстве она обожала лазать по крышам и деревьям. Из ярких ролей актрисы можно выделить Герду из «Снежной королевы», Красную Шапочку, Золушку, Кота в сапогах, Конька-Горбунка, Снегурочку, Зайку- Зазнайку и прочих.

В 1960 году Зоя Федоровна решила покинуть сцену. Спустя 4 года актриса начала преподавать актерское мастерство в кульпросветшколе. Помимо этого, Зоя Булгакова нередко устраивала встречи с начинающими актерами, на которых делилась с молодежью своей мудростью, и давала интересные интервью на радио.

ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Личная жизнь

Первым мужем Зои Булгаковой был актер театра «Красный факел» Виктор Подчасов. Он погиб на фронте во время войны. Вскоре после получения похоронки на Виктора вдове пришлось предать земле и своего маленького сына…

Вторым супругом актрисы был Герман Иванович Молодцов, хормейстер, сделавший огромный вклад в развитие хоровой культуры Новосибирска.

Награды и премии

В 1945 году Зоя Булгакова стала заслуженной артисткой РСФСР. В 1999 году актриса стала «Человеком года» в области культуры и искусства. Эту почетную премию она получила за огромный вклад, который внесла в развитие театрального искусства и культуры Новосибирска. В 2001 году имя Зои Булгаковой, лауреата областной премии «Честь и достоинство», попало в Золотую книгу культуры Новосибирской области.

Зоя Федоровна была награждена двумя почетными медалями – медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» и медалью «Ветеран труда».

Смерть

3 февраля 2017 году Зоя Булгакова скончалась. На момент смерти ей было 102 года. 6 февраля в Доме актера в Новосибирске состоялась церемония прощания со старейшей актрисой России.

Когда говорят пушки, музы молчат… Этот знаменитый афоризм, приписываемый Цицерону, полностью опровергает удивительная судьба Зои Фёдоровны Булгаковой: музы - покровительницы драматического искусства Талия и Мельпомена помогли людям выстоять на войне.

Зоя Фёдоровна - коренная жительница Новосибирска. Она родилась в 1914 году в большой трудовой семье. Отец был извозчиком, мать растила пятерых детей. Семья жила скромно, но дружно - заботливые родители, отзывчивые дети. Каждое лето отец выезжал в деревню и брал с собой детей. На всю жизнь запомнились Зое Фёдоровне летние дни, проведённые на природе.

Тяга к театральному искусству проявилась у Зои Фёдоровны ещё в школьные годы, когда она выступала в драмкружке, пела в хоре, с увлечением занималась акробатикой, жонглированием. Ловкую, подвижную и весёлую девчонку пригласили в небольшую цирковую труппу, где раскрылся её артистический талант. Зоя Булгакова со своими друзьями - учителями циркового мастерства - путешествовала по Новосибирской области.

В 1930-е годы в России возникло движение по организации «театров особой государственной важности» - театров для детей. Первым открылся Ленинградский театр юных зрителей. Его создатели были инициаторами и организаторами детских театров по всей стране. Новосибирский театр юного зрителя основали 9 артистов из Ленинграда под руководством Н.Ф. Михайлова.

В мае 1930 года Зоя Булгакова стала ученицей театральной студии. Её опыт выступлений на сцене цирка очень помог ей поступить и учиться в студии. Усердие, творческая жилка и умение уловить в повседневной жизни черты героев, которых она играла на сцене, принесли Зое Фёдоровне признание благодарных зрителей - мальчишек и девчонок. «Устами младенца глаголет истина» - и эти придирчивые зрители сразу полюбили молодую артистку.

Лучшие сценические образы Зои Фёдоровны Булгаковой связаны со сказочными персонажами. Здесь ей не было равных: «Снежная королева», «Снегурочка», «Красная Шапочка», «Кот в сапогах», «Синяя птица» - далеко не полный список спектаклей, в которых она творила живое чудо на сцене.

Зоя Фёдоровна успевала заниматься и общественной работой. По её инициативе во многих школах города были созданы кружки театра юного зрителя. Дважды она избиралась депутатом Новосибирского городского Совета.

Великая Отечественная война изменила судьбы многих театров и актёров. В Новосибирск из Ленинграда были эвакуированы Ленинградский академический театр им. А.С. Пушкина, симфонический оркестр Ленинградской филармонии. Когда прибыл новый ТЮЗ, коллектив новосибирского ТЮЗа проявил поистине сибирское гостеприимство, передав своё помещение ленинградцам. Зоя Фёдоровна вручила директору ленинградского ТЮЗа ключи от своей квартиры, а сама уехала со своим театром в город Анжеро-Судженск.

Во время Великой Отечественной войны Зоя Фёдоровна Булгакова в качестве председателя планировала военно-шефскую работу, организовывала концертную деятельность. Она очень стремилась выехать на фронт в составе концертной бригады, но тяжёлая болезнь, настигшая её в дороге, остановила этот порыв. Яркая сценическая деятельность принесла артистке заслуженное признание. За 30 лет на сцене она сыграла 80 ролей. Вспоминая пройденный путь, Зою Фёдоровну Булгакову особенно радует то, что многие маленькие зрители, повзрослев, узнавали её. Зоя Фёдоровна любит вспоминать поразительный случай: раненый боец, находившийся в госпитале в городе Анжеро-Судженске, узнал любимую артистку, которую видел ещё в детстве в Новосибирске. Этот солдат потом и сам стал сначала актёром, а затем - директором Новосибирского театра оперы и балета.

Зоя Фёдоровна Булгакова и сегодня ведёт большую общественную работу. Она - почётный гражданин города Новосибирска.

Жизнь актрисы

Печатается по книге:
«Созидатели»: очерки о людях, вписавших свое имя в историю Новосибирска. Т. II. С. 64-71.
Составитель Н. А. Александров; Редактор Е. А. Городецкий.
Новосибирск: Клуб меценатов, 2003. – Т.1. - 512 с.; Т.2. – 496 с

Зоя Булгакова "Судьбе говорю спасибо"

Родители мои поженились в 1900 году. Построили они дом на улице Ломоносова, 23 (на этом месте сейчас находится здание филиала Академии наук), надворные постройки всякие, купили скотину и стали детей заводить. Пятерых человек родили! Я, четвертая, родилась в 1914 году. Тогда город назывался еще Новониколаевском.
Отец с матерью были людьми неграмотными, умели только расписаться, но зато обладали врожденной культурой. Я в нашем доме никогда не слышала не только бранных слов, но даже просто грубых, не видела скандалов. Были они людьми верующими, православными, поэтому с церковью у меня связано немало
воспоминаний, тем более что она находилась в двух шагах от нашего дома - на территории нынешнего Центрального парка - и считалась кладбищенской, потому что на месте этого парка и стадиона «Спартак» было кладбище.
Мы, ребятишки, очень часто бегали в церковь свадьбы смотреть. По звону колоколов мы определяли, какое событие там происходит. Если колокол звучит протяжно, грустно - би-и-м, би-и-м, то значит, похороны, а если весело - ти-ли-ли, ти-ли-ли, то значит, свадьба! А свадьба - это так интересно, целый спектакль! И как
невеста одета, и хороша ли собой, и на чем приехали, и как гости наряжены - праздник! Кстати, о праздниках. Главным праздником считалась Пасха. Хорошо помню, как впервые упросила отца взять меня в церковь к ранней заутрени куличи святить. С вечера приготовила себе одежду, чтобы впотьмах не искать - света-то не было электрического, только керосиновые лампы. Одна такая большая-большая стояла у нас на столе под красивым абажуром. В церкви так хорошо! Света - море! Сладким ладаном пахнет, священники все в блестящих одеяниях, а поют как!
Вернулись, когда только светать начало. Разговляться еще рано. Ложимся еще немного поспать. А как просыпаемся, то тут-то и начинается самое главное, праздничное. Для каждого из нас, особенно для девочек, мама готовила обновки. Новые платьица лежали с вечера наглаженные у наших постелей. Накануне мама
накрывала длинный стол специальной пасхальной скатертью и еще с вечера ставила на него все необходимое для разговления. Все было так нарядно, так вкусно, так заманчиво: творожная пасха, куличи, гусь, поросенок, крашеные яйца. Мама умела все это красиво расставить. А на полу лежали особые дорогие пасхальные дорожки, которые вынимались только на Пасху и на Рождество. Сразу после праздника их убирали. Мы все вставали в ряд перед иконой, и отец запевал, а мы подхватывали: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробе живот доратав!»
Смысла последних слов я не понимала и начинала хихикать. Еще меня забавляла особая серьезность и торжественность на лицах моих родных, и я прыскала то и дело. Все такие серьезные, а мне смешно! Брат стоял рядом и давал мне украдкой, чтоб отец не увидел, подзатыльник или дергал сзади за платьишко. Я хихикаю
опять, и брат опять - хлоп! Опять по затылку! Когда домашний молебен кончался, мы все христосовались и садились за этот
великолепный парадный стол. И я помню, как впервые выпила. Нам разлили церковное вино, которое, кстати, и продавалось в церкви, в маленькие рюмочки, я выпила, опьянела и стала кричать: «А где поросенок? Я не вижу поросенка!» Потом родные долго вспоминали мое буйство и то, что поросенок стоял передо мной!

Потом приходили визитеры. Тут был особый ритуал. Приходил один мужчина, нарядно одетый, без жены - визитер. Отец ждал этого и готовился заранее, варил пиво из меда. На печке стоял большой бочонок с краном, пыхтел, шипел, потом его снимали, остужали, как-то осветляли напиток и получалось пиво. Когда отстоится,
оно такое чистенькое, сладенькое, прозрачное, хмельное. Его разливали в графины. Водки в нашем доме никогда не было, и я не помню своего отца пьяным. Папа наливал визитеру пиво в лафитник - такой высокий стакан с расширенным верхом.Мужчины христосовались, поднимали бокалы не чокаясь и медленно потягивали
напиток серьезно и важно беседуя минут 15-20. Потом отец наливал в лафитник опять, опять следовали слова: «Христос воскрес», и посетитель, выпив очередной лафитничек, степенно удалялся поздравлять с праздником других важных для него особ. Непременным условием этих визитов было правило вернуться домой трезвым. Иначе - позор! На Пасху никаких других гостей, никаких гулянок у нас не было заведено. Зато отец перед праздником вкапывал во дворе в землю два высоких столба с перекладиной, навешивал крепкие веревки, клал на них большую доску и
получались великолепные качели. Наболтаешься на них, бывало, до тошноты за весь день. Но зато весело! Удивительно, но кладбище, расположенное так близко от нашего дома, совсем не казалось нам страшным. Напротив, оно давало возможность новых забав и
приключений. Вернее, не оно, а огромный ров, окружавший его. Этот ров служил одновременно и оградой. Зимой в него свозили и сбрасывали снег со всей окрути. Когда приходила весна, начиналось самое интересное - в образовавшемся потоке воды плыли корабли и кораблики, плоты и доски - мальчишки устраивали здесь
целые флотилии. Когда наступало лето, во рву плавала и плескалась ребятня. Водаздесь была проточная и быстрая настолько, что плыть против течения удавалось не каждому мальцу. Но это было здорово! Живая вода в центре города - то-то радость!
А еще я помню, как в середине двадцатых годов в газете появилось объявление: «Граждане, на месте кладбищенской территории будет создаваться парк. Желающие могут перезахоронить своих родственников», и назывались адреса новых кладбищ - у Березовой рощи и у аэропорта. И что тут началось! Боже мой! Весь Новосибирск, кажется, съехался сюда. Могилы раскапывали, из них доставали скелеты, укладывали в новые гробы, тащили батюшку. Он махал кадилом, пел «Со святыми упокой», и гроб забивали и увозили на новое место. Батюшки сбивались с ног, отпевая потревоженные останки... Это продолжалось довольно долго. Потом
приехал бульдозер, все сравнял, сделали всякие клумбы, посадили цветы, и получился парк, потому что кладбищенские березы-то как были, так и остались. Вот так и появился в Новосибирске парк имени Сталина, или Центральный. Мой папа не захотел забирать похороненного здесь деда, своего отца. Он считал, что заботиться надо о его душе, а не о костях, потому что кости - это прах и тленье и им все равно, где лежать. Многие же рассуждали иначе - как это по нашим покойникам кто-то будет ходить, как это тут будут смеяться и песни петь? У каждого своя правда...
С этим же кладбищем было связано еще одно, очень трагическое событие в жизни города. Не помню, в каком году, я еще маленькая была, случился в городе пожар. Ой, какой это был пожар! Он шел от самой Оби к центру, сметая все на своем пути. Ветер дул в нашу сторону. Казалось, горел весь город. Дым и гарь накрыли все
небо. Страшно! По домам бегали квартальные: собирайтесь, спасайтесь! Отец поставил телегу, запряг лошадь, мать укладывала вещи, наказывая нам тревожным голосом:
- Дети, никуда не бегайте! Сейчас погрузимся и уедем.
- А куда?
- Как куда? На кладбище!
Почему? Да потому что березы, растущие на территории кладбища, должны вроде бы были служить живой защитой от огня. Как говорили взрослые, растущая береза не скоро загорается, и в кладбищенской роще люди надеялись переждать, пока стихнет огонь.
Но вот собрались. Кажется, ничего не забыли. И только открыли ворота, как ударила молния, загремел гром и полил дождь. Дождь! Слава тебе, Господи! И опять давай таскать узлы, только теперь уже весело, под дождем в дом. И завтра, и послезавтра
Новосибирск еще пах гарью, еще летали по воздуху хлопья от сгоревшего добра. Город являл собой печальное зрелище. Выгорело много-много домов. До революции и в годы НЭПа мой папа занимался извозом. Служил он помощником черепановского купца Федора Прямова и возил от него в город товар на продажу - мед и масло. Он хоть и не знал грамоты, но считать умел хорошо. Дело он вел
честно и потому его уважали.
Мама не работала, а вела наше непростое хозяйство, следила за скотиной и огородом, пекла хлебы, готовила еду и прекрасно шила на зингеровской машинке. С этой нашей машинкой однажды случилось приключение. Сидела мама дома и кормила ребенка. В доме тихо, спокойно, и вдруг эта самая машинка выезжает из угла и сама по себе начинает катиться по комнате. Никто ее не толкает, а она едет себе и едет! Мама так и обомлела, выскочила на улицу, а там народу полно и все кричат: «Землетрясение! Землетрясение!» Вот, оказывается, отчего машинка вздумала по комнате ездить...
Жили мы, пожалуй, неплохо. Были сыты, обуты и одеты. У мамы был сундучок с красивыми кофточками, а у папы - даже фрак с бабочкой. Но когда мы однажды приехали к Прямовым в Черепаново, я поняла, что попала в богатый дом. Хозяйка была такая нарядная, и обстановка в комнатах была такая необыкновенная, и такой
красивый самовар стоял на столе, такая посуда! Мне это очень запомнилось. В деревне Гуселетово, что стояла в 60 километрах от Новосибирска, у папы было много друзей. Там у отца был надел, на котором он выращивал рожь и пшеницу. И ездил он туда каждую страду. Иногда наведывался и летом, и тогда брал меня с собой. Вот это был праздник! Выезжали мы на своей лошадке чуть свет и ехали медленно, не спеша, чтобы не запалить лошадь. Приезжали в Гуселетово вечером и чуть появлялись в деревне, как отовсюду начинали раздаваться возгласы:
- Федор Евсеевич, ко мне заезжай!
- Евсеевич, давай, заворачивай ко мне!
- Уж ты нас-то не обойди, Федор!
Словом, вся деревня радовалась нашему приезду и принимала как дорогих гостей. Секрет этого приема объяснялся просто: зимой почти вся деревня наезжала к нам. Как едет кто в город купить чего или продать, так у нас останавливается. На продажу везли сметану, битую птицу, мороженое молоко. Все продадут и затем в магазины - ситчику прикупить, гостинцев всяких домашним. Вот и выходило, что одну-две ночи у нас обретались. В общем, дом у нас не пустовал. Деревня та была красивейшая. Стояла она на берегу Оби. Какая изобильная была здесь земля! Сколько ягоды, сколько грибов! В тридцать седьмом году эту зажиточную деревню почти всю раскулачили, многие, очень многие семьи выслали.
А в пятидесятых годах она ушла под водохранилище...

Маму свою я очень любила. А отца прямо обожала, просто боготворила. В любую минутку я старалась быть возле него. Всегда с большим нетерпением дожидалась: когда же он придет домой? И вот, когда распахивались двери и он входил вместе со студеным облаком в дом, сам заиндевелый, словно Дед Мороз, я бросалась к нему, он подхватывал меня на руки, а я целовала его холодное лицо, срывала с бороды и усов сосульки и, умирая от любви к своему дорогому папочке, съедала эти льдинки. Мама в этот момент морщилась от брезгливости: «Тьфу! Что же это ты делаешь?» А
мне приятно было. Ах, мой добрый и любимый папочка! Он всегда заботился о нас, привозил гостинцы и всегда заступался за меня перед мамой. Я росла проказливая, шкодливая, вечно что-то пакостила, баловалась. А он говорил маме: «Не трогай ее, не трогай!» Он тоже очень любил меня и жалел особенно. Может быть, и потому, что я была совсем крошечного росточка, самая малюсенькая девочка. Благодаря этому своему росту я и стала актрисой травести, всю жизнь играла маленьких детей. Мой старший брат Николай был красавец писаный, рослый, здоровый. Он так любил
театр, что решил дома устраивать представления. Для этого он с другими молодыми людьми переоборудовал наш просторный амбар - построили в нем сцену, поставили скамейки, даже суфлерскую будку сделали! Все как полагается. В день спектакля, который назывался «На пороге к делу», он оделся в отцовский фрак с бабочкой, такой франт, прямо описать невозможно! На спектакль собралось много
народу, а меня, к моему великому огорчению, не пустили. Теперь-то я понимаю почему: я смешливая была до невозможности, чуть что, умираю со смеху, в общем, совсем не умела себя вести. Вот брат и запер двери перед моим носом. Но я так разозлилась, что решилась назло ему свой театр устроить! Между домом и амбаром
повесили занавес, настелили какие-то тряпочки, нарвали охапки травы и стали давать представления. Я была и актриса, и режиссер. Играла какого-то мотылька, читала стихи. Вот! Этакую инициативу я проявила еще дошколенком, было мне годиков пять или шесть. В школу я пошла поздно, несмотря на то, что рано научилась читать и писать.
Увидев меня, директор школы попросил маму подержать меня еще с годочек дома: «Уж больно мала. Ребятишки ее обижать будут». Где-то во втором классе я уже участвовала в работе драмкружка и играла в спектакле «Терем-теремок»..Но мой дебют прошел совсем не так, как мне мечталось. Я, конечно же, играла Мышку. Можете смеяться, но я продумала свою роль и рассчитывала «блеснуть». Однако учительница перед самым началом представления грубо вторглась в мой замысел, напялив мне на голову большую шапку с длинными ушами: «Ладно, выходи. Маленько похожа на мышку, и ладно». Это меня оскорбило и покоробило. Я сделала все, что положено, но сказала себе, что больше в драмкружок не пойду!
Зато я стала посещать хоровой кружок, занятия в котором вела очень способная женщина. У меня развился слух и очень точный голосок. Эти занятия мне очень потом пригодились в моей профессиональной деятельности на сцене. Во втором классе нас принимали в пионеры. Господи, какая я гордая была! Красный
галстук так торжественно надевали. Но я, конечно же, не все понимала. Нам, например, говорили: пионерам нельзя в церковь ходить. И я задумывалась: как же я в церковь ходить не буду? Мама разрешила мои сомнения: «Ты там говори, что требуют, а в церковь-то будешь ходить!» Так что обстоятельства учили врать.
Несмотря на то, что религиозное сознание из нас усиленно вытравливали, было немало таких, кто рисковал и продолжал ходить в церковь. Отношение к таким «отщепенцам» было суровое: помню, как судили общественным судом, как клеймили молодого парня-комсомольца, когда узнали, что он был в храме.

Но несмотря на эти строгости, несмотря на то, что я и Ленина читала, и марксизм- ленинизм изучала, зерна, заложенные в детстве, не погибли. И я, будучи уже взрослой, нет-нет да и наведывалась в храм, несмотря на свою принадлежность к КПСС. Но делала я это втихаря, на рожон не лезла! Закончила восьмой класс, и встал вопрос: а что же дальше? И тут - счастливая
случайность. К моей старшей сестре пришла в гости подружка, которая вышлазамуж за циркового артиста. Он меня спросил:
- Хочешь научиться цирковому делу?
- Очень!
- На днях мы отправляемся в турне по области, и если хочешь, можем тебя взять с собой. И я поехала на гастроли по районам области. Меня учили акробатике, верховой езде, вольтижировке, жонглированию, упражнениям на трапециях. А на представлениях я выступала с жалостливыми песнями: «Как на кладбище Митрофановском отец дочку зарезал свою...»
Прошло лето, я вернулась домой, пора было думать о продолжении образования. И тут узнаю, что в нашем городе появился детский театр и при нем театральная студия. Ой, как мне загорелось туда попасть! Прихожу, а оказывается, занятия уже начались. Опечаленная собралась было уходить, и тут мне повстречался высокий красивый мужчина, как оказалось руководитель студии, и он решил вне плана организовать прослушивание. За столом экзаменаторов сидело человек десять. Я спела, сыграла этюд - изобразила воришку-беспризорника и... была принята! Так я стала студийкой, а потом и актрисой ТЮЗа. Театр тогда находился в здании кинотеатра «Пионер», а в его дворе было наше общежитие, в котором я и жила, потому что мои родители из-за того, что наш дом
попал под снос (готовилось строительство академии), уехали к моему брату в Андижан.
Так у меня началась новая, самостоятельная жизнь. Прошло менее года, и я впервые вышла на профессиональную сцену с сольным эпизодом. Я играла восьмилетнего мальчугана и ужасно боялась. Но, выйдя на сцену, успокоилась, и мой дебют прошел вполне успешно. Детский театр! Я окунулась в этот светлый добрый мир, мир сказки и детства. Кем я только не была за 30 лет работы в своем амплуа травести! И Гердой в «Снежной королеве», и Снегурочкой, и Коньком-Горбунком, и Котом в сапогах, и Аленушкой, и Королевой из «Двенадцати месяцев», и, конечно же, Красной Шапочкой. Моя актерская судьба сложилась счастливо, я
любила своих героев и своих зрителей и думаю, что и зрители любили меня.
В 1934 или 35 году ТЮЗ перебрался в здание Дома Ленина, где до этого был кинотеатр. У нас улучшились условия, и нам нравилось, что мы работаем в таком историческом здании, построенном в честь вождя. Еще нам нравилось и было очень удобно, что на втором этаже находился радиокомитет, и мы могли после репетиций подняться наверх и там работать над готовящимися радиоспектаклями, которые выпускались довольно часто и шли в прямом эфире.
Посещение театра в те годы становилось настоящим событием. Ведь телевидения тогда еще не было, и дети переживали то, что происходит на сцене, гораздо острее, чем теперь. Они воспринимали театральное действие как настоящую жизнь, и это
дорогого стоило! Если я играла голодного ребенка, то нередко подбегала девочка и клала на сцену пряник или печенье, чтобы я не умерла с голоду! Это трогало до слез. Как-то одна мама привела за кулисы заплаканную девчушку. Бедняжка разрыдалась в предчувствии того, что злодей-волк должен в следующем действии
съесть Красную Шапочку. Она уговаривала свою маму уйти домой, чтобы не видеть этого ужаса. А маме не хотелось этого делать, и она привела девчушку ко мне, чтобы я ее успокоила. Я ей и говорю:
- Ну ты же знаешь, что волк съест девочку, а потом прибежит милиционер, разрежет живот волку и Красная Шапочка выйдет живая и здоровая?
- Да, но сначала он ее все равно съест!
- Ну возьми да отвернись на минутку, и тебе не будет страшно!
Кстати, мы детей щадили. Выключали в этот момент на сцене свет и никто не видел, как страшный волк глотал бабушку и внучку. Потом делалась такая подсветка, и все видели, как мы лежим с бабушкой и корзинкой в животе у волка, и я говорю:
- Бабушка, а я тебе пирожки принесла!
Ребятишки тогда были непосредственнее и чутче: сидели, затаив дыхание, очень тихо на всех спектаклях, выражая свое отношение только в наиболее напряженных моментах. А сейчас во время спектакля в зале стоит шум и гам. Я уж не говорю об антрактах. Раньше дети так не носились по фойе. Все было организованно и
настроено на особое отношение к происходящему. Ведь театр - это театр! У нас даже был специальный педагогический штаб, в котором занимались с детьми, следили за ними, проводили беседы. Были и дежурные-дети, которые тоже следили, чтобы был порядок. Очень часто нас приглашали в школы поговорить о спектакле. Нам самим было очень важно выяснить, как спектакль подействовал на детей, чтоони вынесли для себя, поняли ли его суть. Я помню, когда театр был еще в стадии организации, его даже хотели назвать педагогическим театром, потому что воспитательной функции придавалось очень большое значение. Как-то так получилось, что ТЮЗ с самого начала не походил на неопытного, робко вступающего в жизнь театрального коллектива. Он сразу заявил о себе в полный
голос, ярко, мощно, талантливо. Еще бы! Ведь его основу составили девять актеров из Ленинграда, приехавших сюда на волне энтузиазма, одержимых идеей создавать детские театры по всей стране. Они и стали основателями новосибирского ТЮЗа. В
дальнейшем все они - Елена Агаронова, Николай Михайлов, Василий Макаров, а позже Анатолий Мовчан, Анастасия Гаршина, Виктор Орлов и другие - стали знаменитыми, получили звания. Одаренные, с высшим театральным образованием они, несомненно, оставили свой след в развитии культуры нашего города. К нам приезжали ставить спектакли известные столичные режиссеры, и это тоже помогало
становлению нашего коллектива. А когда началась война и к нам эвакуировались столичные театры, то помню, с каким радостным изумлением приехавшие актеры говорили о нашем городе и о нас:
«Мы думали, что тут медведи ходят по улицам, а оказалось, что здесь такая высокая культура, гораздо выше, чем в иных европейских городах страны. А какой зритель!»
Вспоминаю, как мы встречали своих эвакуированных коллег. Заранее был составлен график - кто кого встречает, куда увозит, где размещает. Многие из нас, в том числе и я, уступили свои квартиры эвакуированным. Мы были готовы к этому. Но настроение наше омрачило то обстоятельство, что неожиданно для нас вместе с
ленинградским драматическим театром им. Пушкина, в одном поезде, приехала труппа ленинградского ТЮЗа. Их-то никто не ожидал! Они свалились как снег на голову! Правда, сначала ленинградцы поехали в Кузбасс и проработали там полгода. Но все это время их директор театра обивал пороги нашего обкома партии:
«Вы нас выгнали к шахтерам, театр может погибнуть!» И он добился своего: нас отправили в Кузбасс, а ленинградцев вернули в Новосибирск. На наше место. На нашу сцену.

Население небольшого шахтерского городка, где мы оказались волею судьбы и обкома, было преимущественно взрослым, и поэтому там нам пришлось резко сокращать детский репертуар и увеличивать взрослый. Пришлось вводить много новых спектаклей: «Русские люди» Симонова, «Давным-давно» Гладкова, «Илья Муромец» Павленко, «Женитьба Бальзаминова» Островского, «Комедия ошибок»
Шекспира и другие. Для меня там почти не было работы, и я очень тосковала. Тем более что в 1942 году погиб мой первый муж, тоже актер, с которым мы так мало прожили вместе, и я, конечно, чувствовала себя не лучшим образом. Но для многих наших актеров период «ссылки» оказался, напротив, очень плодотворным. Новый репертуар, сложные психологические пьесы повысили и отточили их мастерство. Театр рос, мужал и стал сильнее. И когда спустя полтора года мы вернулись в родной город и к нам в театр стали захаживать столичные коллеги, они выражали искреннее восхищение нашими спектаклями. По уровню актерского мастерства мы были на равных, и это вызывало восторг у наших коллег! Поскольку столичные гости еще не разъехались и наши квартиры были заняты, жилимы в гостинице. А в Доме Ленина одновременно работали целых три театра: ленинградский ТЮЗ, Белорусский еврейский театр и мы. Играли по очереди. Особенно нам нравились еврейские артисты и их постановки. Там были яркие дарования. Возможность посещать спектакли прославленных коллективов очень наобогатила в творческом плане. Мы наслаждались игрой своих кумиров и учились у
них многим приемам профессионального мастерства. Когда пришло время уезжать, все наши коллеги очень благодарили нас и весь город за теплый прием, за возможность работать и жить в человеческих условиях и все время повторяли, что больше не будут думать о Сибири как о глухомани. Они уезжали с убеждением, что Новосибирск - настоящий культурный центр, в котором живут замечательные люди. И ленинградские тюзовцы пошли на мировую: не
сердитесь, мол, на нас, извините, простите: война - штука жестокая!
Я вернулась в свою милую квартиру, в свой дом по улице Романова, 35, который раньше все в городе знали как дом артистов и в котором я обитаю до сих пор. У этого здания своя история. Он был выстроен перед войной для специалистов, приехавших на строительство Дворца науки и культуры (теперь это наш оперный
театр) из Москвы. Когда главные работы были закончены и специалисты уехали, дом отдали работникам культуры и искусства. В свое время он был одной из достопримечательностей города.
В победные майские дни сорок пятого года к всеобщей народной радости присоединилась и моя личная - мне было присвоено звание «Заслуженный артист РСФСР».
Был в моей творческой биографии период, когда меня пригласили в московский ТЮЗ попробовать свои силы в столичном спектакле. Репетировала Королеву в спектакле по пьесе Маршака «Двенадцать месяцев». Кроме меня в репетициях принимали участие еще две актрисы. Когда спектакль был готов и на закрытый просмотр пригласили знаменитого автора, то мое исполнение понравилось ему
больше всего. Директор театра предложил мне навсегда перебраться в Москву на постоянную работу в их театре, да еще и с более высоким окладом. Однако квартиры на первых порах не обещал. Предполагалось, что театр будет арендовать для меня частное жилье по договору. Я посоветовалась со своим супругом Германом Молодцовым, с коллегами и решила: не стоит покидать Новосибирск! И не только потому, что с квартирой неясно, но и потому, что мне ужасно не понравился стиль взаимоотношений в московском ТЮЗе. Пока мы готовились к спектаклю, меня постоянно пытались склонить то к одной противоборствующей группировке, то к другой. У нас в театре никто ни с кем не боролся. Было, конечно, творческое
соперничество, но это совсем другое, это - норма. А там одна актриса мне даже сказала: «Я тебе не советую здесь оставаться. Здесь тебя поедом съедят!» У нас-то не было никогда никакой грязи, никакого подсиживания, я не умела жить в такой атмосфере и не хотела учиться этой науке. Мне в Новосибирске комфортно и
хорошо, он - мой родной город, как же я могу оставить его? Я приняла решение и никогда не пожалела об этом!
В 1960 году, когда за моими плечами было тридцать лет игры на сцене и 80 сыгранных ролей, я решила покинуть театр. Я глубоко убеждена, что актрисе, тем более актрисе-травести, надо уйти вовремя, чтобы о ней не говорили как о ненужной и состарившейся. Хотя я и смотрелась гораздо моложе своего возраста и могла еще
какое-то время играть девочек и мальчиков, я твердо решила оставить тюзовскую сцену.
Однако и вне своей родной сцены я продолжала делать то, что я умею: много лет трудилась в Доме художественного воспитания детей, в филармонии, а сейчас - в театре «Куклы смеются». Снова рядом со мной любимые детские персонажи, снова - детские лица в зале. С ними я чувствую себя моложе и счастливее. Оглядываясь назад, на свою прожитую жизнь, я говорю ей: «Спасибо». Я говорю
спасибо моему родному городу, ставшему моей судьбой. Счастливой судьбой.

Зоя Фёдоровна Булгакова (24 декабря 1914, Ново-Николаевск, Томская губерния, Российская империя - 3 февраля 2017, Новосибирск, Россия) - советская театральная актриса, заслуженная артистка РСФСР (1945). Являлась старейшей актрисой России.

Биография

Её отец был извозчиком, мать воспитывала пятерых детей. В Новосибирском театре юного зрителя, который теперь известен как «Глобус», она начала играть в 1930 году, став одной из первых выпускниц созданной при нём театральной студии. Играла в детском театре 30 лет, на счету Зои Булгаковой более 70 ролей. Особенно хорошо актрисе удавалось амплуа «травести», то есть исполнение ролей детей.

В 1932 году закончила студию при Новосибирском театре юного зрителя (ныне Новосибирский театр «Глобус»). В 1942 вступила в ВКП(б).

В 1930-1960 годах служила актрисой - травести в Новосибирском ТЮЗе.

В 1940, 1946 годах выступала на смотрах детских театров в Москве.

Имя Зои Фёдоровны внесено в Золотую книгу культуры Новосибирской области как лауреата областной премии «Честь и достоинство» (2001).

В честь столетнего юбилея актрисы 19 декабря 2014 года на сцене театра прошёл творческий вечер.

Роль Красной Шапочки Зоя Булгакова исполняла в постановках театра разных лет - от 1937 до 1955 годов, три года она играла Герду в «Снежной королеве». В число её ролей вошли традиционные для детского театра Кот в сапогах, Конёк-Горбунок, Снегурочка, Золушка, Зайка-Зазнайка и Митиль. «Я всю жизнь играла мальчиков и девочек, - рассказала Зоя Булгакова. - Амплуа „травести“ вообще редкость в театре, поэтому невостребованности я никогда не ощущала. Кстати, роли мальчишек у меня всегда получались лучше, чем образы девочек. Может быть, потому, что характер у меня боевой: по крышам, деревьям и заборам я лазила порой лучше иного мальчишки».

Творчество

«Красная шапочка» Е. Шварца - Красная Шапочка
«Снежная королева» Е. Шварца - Герда
«Кот в сапогах» Л. Ф. Макарьева - Кот
«Единая боевая» Бруштейн - Панюшка

Награды

Заслуженная артистка РСФСР (1945)
Премия «Человек года» в области культуры и искусства за большой вклад в развитие театрального искусства и культуры Новосибирска (1999)
Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
Медаль «Ветеран труда»